Пляс Нигде. Головастик и святые. Андрей Филимонов
Читать онлайн книгу.
редакции, натягивать штопаный шаблон на живую мысль.
Но иногда чудеса случаются. К девушке на обочине подъезжает принц на белом коне. В моём случае – старый еврей с камерой “Полароид” и русскими корнями.
Отвечая на вопрос “what were you looking for behind the iron curtain, Mr Farb?”, он написал: “Before visiting USSR I had spent 6 weeks in Romania in 1969, traveling around with my wife and 6 year old daughter in a verb beat up old van. I went there partly to see what my life would have been like if my grandfather had not immigrated from Romania at the beginning of the 20-th century. There in Romania I photographed one boy, who was a very haunting boy, and later I realized that he was a stand-in for me”.[4]
У каждого есть двойники (писал он дальше), порой сходство бывает настолько точным, что не знаешь, кого считать копией, а кого оригиналом. Кто первый? Первый кто? Мой жизненный опыт подсказывает, что оригиналом является тот, кого волнует вопрос о первородстве. По-другому я не могу сформулировать. Преследовавший меня румын на самом деле был мной, но из соседнего параллельного мира, в котором мой дед не уехал в США. Иногда мне кажется, что двойники имеют одну душу на всех – и это ещё не самая странная мысль, родившаяся в процессе занятия фотографией.
Прочитав сообщение, я почувствовал себя Диогеном, который нашёл человека.
Анна Фарб приплыла в Нью-Йорк из Гамбурга весной 1907 года с одной дочерью, неизвестным количеством чемоданов и тремя сыновьями. В этом былинном трио нас традиционно интересует самый младший – Натан. Если бы бабушка Фарб задержалась в погромной России ещё лет на десять, то никуда бы уже не уехала, и моего героя звали бы сейчас Натаном Натановичем. Был бы он пенсионер из Великого Новгорода, коллекционер старинных фотоаппаратов, всяких “Кодаков” и “Зенитов” – про него даже областное телевидение снимало ностальгический репортаж под названием “В объективе прошлого” или “Остановись, мгновение”. Какая-нибудь такая ерунда…
Но баба Аня была решительной женщиной. Взяла и умотала в Америку, четыре недели просидела в карантине на острове Эллис, откуда с утра до вечера можно любоваться статуей Свободы, пока не получила направление на жительство в Восточный Сент-Луис (штат Миссури). То самое местечко, которое Том Вэйтс в балладе “Time” воспел как безвыходную жопу мира. “You’re east of East Saint Louis” грустно подвывает Том, и сразу понимаешь, как хреново там оказаться. Россия находится значительно восточнее Восточного Сент-Луиса – это географический факт.
В начале XX века Федеральное миграционное управление США разруливало бурный поток пришельцев из славянских стран (преимущественно еврейского происхождения), направляя их в различные захолустья, чтобы на одной территории не возникало слишком много поводов для антисемитизма.
Гонимые и угнетаемые на своих исторических родинах, иммигранты начинали новую жизнь в состоянии возбуждения, долго не могли успокоиться и очень оживляли раздел уголовной хроники местных газет.
В 1911 году сент-луисский “Пост-Диспатч” опубликовал маленькую, тридцать строчек петитом, заметку с игривым заголовком “Judge feels a man’s bumps and assesses fines” (“Судья щупает мужские шишки и назначает штрафы”).
В заметке описывалась драка между братьями Фарб, Авраамом и Исидором, с одной стороны, и местным
Перед тем как посетить СССР, я провёл шесть недель в Румынии в 1969 году, путешествуя на старом разбитом фургоне с моей женой и шестилетней дочерью. Отчасти я поехал туда, чтобы увидеть, какой могла быть моя жизнь, если бы мой дед не эмигрировал из Румынии в начале ХХ века. Там, в Румынии, я сфотографировал одного парня, который был очень навязчив, и только позднее осознал, что он был вылитый я.