Утром, пока мы готовили вегетарианский завтрак (кускус, гуакомоле, апельсиновый сок), Инга спросила, над чем я так долго работал прошлой ночью. Я рассказал ей о контрабанде фотоплёнок в Америку и выставке “The Russians” в Нью-Йорке, для которой Натан Фарб придумал слоган “Я хочу, чтобы вы полюбили этих людей”.

      – Забавная история, – сказала Инга. – Чем она закончится? Ты напишешь о том, что было сорок лет назад, и всё?

      – А что в этом плохого?

      – Ничего. Но это прошлое, которое прошло. А людей, по себе знаю, волнует происходящее здесь и сейчас. Если бы я снималась у этого фотографа, прочитала твою статью и узнала, что он жив, то, наверное, захотела бы встретиться с ним ещё раз.

      – Чтобы он сделал твой портрет сорок лет спустя?

      – Лично мне пока не удалось прожить на свете так долго. Но эта мысль напрашивается.

      – Машина времени?

      – Вроде того.

      – Возможность второй раз войти в ту же самую воду?

      – Наверное, если тебе нужна философия.

      – Но это же прекрасно. Ты гений!

      Я обнял её за плечи.

      – Вот только не надо меня сжимать, – попросила Инга. Она выросла в Эстонии, где бурные проявления чувств считаются мелким хулиганством.

      Искренне глубоко и немедленно я раскаялся в своей неотёсанности. Моя подруга сказала, что всё ОК, просто через десять минут у неё рабочий сеанс связи с Украиной, нужно срочно доделывать сайт, заказчики торопят. Будет лучше, если я отправлюсь на самостоятельную прогулку, а когда она освободится после полудня, мы поедем на остров Ситэ, во Дворец правосудия.

      – Ты хочешь меня засудить?

      – Не бойся. Это всего лишь экскурсия. Надеюсь, что интересная.