экранизация  единственная цель единственная цепь для всех событий

      нанизанные бусинами  трут и мучат шею

      в ней быть лишеньям изобилию быть и цен неуправляемых открытию

      вот эту  заплатила за любовь а ту за вшей

      кто режиссер? не знаю долг высок и бог бы мог но взялся бесталанный

      я согласилась дьявольский успех легко обещан

      ты просишь тайны? как не сохранить их несть числа у одиноких женщин

      под парусиной кресельный комфорт: осела плавно

      мне в нем удобно я беру права и объявляю дубли искажений

      я лучше чувствую я знаю как играть как в ночь крик тонет

      твои союзы пошлости лишив а нелюбовь – есть судеб униженье

      из всех партнерш оставила одну: в глухом хитоне

      Она одна способна чаровать малейший интерес не проявляя

      из шрифта Брайля вынув мягкий знак придумай имя

      Любовь и Смерть – иначе назови избиты имена никчемных лялек

      огромен выбор трафаретных нимф и иже с ними…

      симметрия цифр гипнотически колющих пик единиц

      едины един два один ноль семь два один Мск

      Мэскэ так Москву сокращаю из всех столиц

      величий иных превзошедшую где бродить

      забыв ощущение бега по кругу в тоске

      я в ней веселюсь чувство праздную каждого дня исток

      иду на восток Самарканда полшага не доходя

      на западе холм что тевтонскому шлему высок

      и Кремль в сердцевине и в парках рябины плодят

      музейных сокровищниц залы и закрома

      историю черпать живою водою  для ран

      все было до нас и продолжится после роман

      судьбы исторической  рано ли поздно придет пора

      случись на Ордынке представила встречу случайной быть

      побег из Орды был бы менее гибельным в этом страх

      остра на язык от смущенья погибну дышать забыв

      вполне откровенна закрытою книгой в мгновение став

      ничто не вторично за словом приветным из пауз  вдох

      нашедшему воду в бескрайней пустыне союзен стон

      представила встречу как в ней не останусь рожденной до

      ведь нет церемоний прекрасней придуманных лет за сто

      до нас…

      листом упавшим опечатан лист

      от дерева его рельефны тени

      обычный день потерь и обретений

      лежит строфой стенаний вокализ

      документален  автосохранен

      из просвещенных вырвался столетий

      возможно написала бы о лете

      но не умею  тягощусь враньем

      умею ждать тридцатое число

      из общих слов дав первенство умею

      не избежать открытия Америк

      набросившему тину на весло

      не избежать постыдного дарма

      на островах колоний папуасских

      они  мне кость а я – им в водолазке

      обхват души и  книжечек  тома

      и более ничего ничтожен век

      предельно