«Что бы я делал, о чём бы я думал сейчас на месте Рене Боровского? – спросил себя Филл Баркер, подъезжая на такси к замку, – Непонятная смерть отца через несколько лет после смерти деда. Обе странные, неразгаданные. Конечно, у молодого, здорового физически и психически мужчины мыслей о роке, как у старой экономки, нет. Но не только ведь бизнес у него на уме».

      Поставить себя на место миллионера-наследника он не успел. Дверь парадного подъезда распахнулась после первого звонка, словно Рене ожидал детектива в холле. В коридоре у лестницы хозяин познакомил Филла со своей сестрой, выходившей из столовой. Моника оказалась совсем не похожей на Рене: тоненькая и стройная, с миловидным лицом, она так кипела внутренней энергией, что казалась натянутой струной. Только глаза, круглые, под серыми крутыми полукружьями бровей, портили впечатление благородной аристократической утончённости. В ней явно течет кровь иного рода, да ещё и с примесью. Моника непосредственно и просто пригласила Филла и Рене в зимний сад, они устроились на камнях у пруда с рыбками. Журчит ручеёк среди цветной гальки, шелестят в зелени диковинные птички.

      «Уютнейшее местечко, где можно снять любой стресс, компенсировать любое перенапряжение, – подумал Филл, вглядываясь и вслушиваясь, – Такие уголки надо создать в полицейских управлениях и участках. Многих глупостей удалось бы избежать». Первый же вопрос, заданный Моникой, укрепил догадку о том, что она не только внешне, но и внутренне не родственна Рене.

      – Как вы думаете, Филл, удачно сравнение компьютерной игры с полицейскими расследованиями?

      Рене усмехнулся с плохо скрытым неодобрением и сказал:

      – Моника в нашем семейном бизнесе делает очень важную работу, заведует рекламой. А в рекламе самое главное парадоксальность, умение подавить самостоятельность воображения потенциального покупателя.

      Итак, Рене даёт понять, что у Моники ничего не удастся узнать. Потому что мысли Моники бесконечно далеки от житейских проблем, она убеждена, что занимается самым главным делом в мире, что успех семьи зависит от неё. И всё, что происходит за пределами придуманного для себя мира, для неё не существует. А если что заметное и происходит, оно не задевает её. Совиные глазки Моники вовсе не признак того, что мудрость осеняет её хотя бы в лунную полночь. Завидный тип рассудка, закрывшегося в собственной ограниченности, как моллюск в раковине. Отсутствие интеллектуальной раскрепощённости – прямая причина физического здоровья, психической безмятежности, долголетия и прочего. Этой деловой даме не грозит конец, сравнимый с кончиной её отца. Ему расхотелось беседовать с Моникой, а с Рене в её присутствии не поговорить.

      – Думаю, мне необходимо ознакомиться с историей вашей семьи, – без