Все девицы от нее удалились,

      Она в зале осталась одна;

      И лицо у ней страшно изменилось,

      И тут вскоре она в спальню вошла.

      Ты не зови меня порочным;

      В моей измученной судьбе,

      Я другом был тебе не вечным,

      Но думал нежно о тебе.

      И часто летнею порою

      За рощей пышной, молодой,

      Ты помнишь ли, гулял с тобою

      Я мрачный, бледный и худой?

      И долго я тоской мятежной

      Не мог прошедшее будить

      И ручкой милой, белоснежной,

      Уста свои я шевелить.

      Теперь же от тебя узнавши,

      Что замуж за богатых думаешь идти,

      Презренные металлы взявши,

      Убить любовь и жизнь буржуйную вести.

      Тебе дороже платье тела.

      Как тело ценишь выше нравственной души.

      Ты как чумы боишься дела,

      Ты паразитом хочешь жить, но не в глуши.

      Пускай хохочут, издеваясь,

      Все силы худшие в людях,

      За все позорное хватаясь –

      Позор наш носят на руках!

      Пусть страсти низкие полчатся…

      Пороку царство отдают,

      Поэты станут преклоняться

      И величать порока суд!

      Я верю в царство не порока,

      Не себялюбья, а любви…

      Хоть путь ее, как путь порока,

      Купаем часто мы в крови!

      Ночь. Тишина. Во сне глубоком

      Природа вся погружена,

      И только плещет одиноко

      О берег сонная Нева.

      Целуя Матренины губы,

      Смотрел на закат Митрофан.

      Курились фабричные трубы,

      Клубился над речкой туман.

      И крики, подобные стону,

      Неслись от железных машин.

      Сжимая, целует Матрену,

      Огнем сладострастья палим.