Вот так и получилось, что Джинкс поселился с чародеем (возможно, злым) и двадцатью семью кошками в огромном каменном доме, который одиноко стоял посреди собственной прогалины, охраняемый незримыми стражами: чудовищ они не подпускали к нему, зато пропускали кое-каких очень странных гостей.

      Насколько странных, Джинкс понял в первый же вечер, после того как они с Симоном весьма удовлетворительно отужинали хлебом, сыром, солеными огурчиками, вареньем, яблочным сидром и тыквенным пирогом.

      Они сидели за кухонным столом, который стоял поверх большой низкой каменной лежанки, занимавшей половину кухни и приятно согревавшей их ступни. Со стропил над их головами свисали связки лука, сушеных яблок и тыкв. И повсюду – на бочонках, на полках – лежали кошки, одна даже обернулась вокруг водяного насоса.

      – Хватит, мальчик, оставь пирог в покое, а то объешься, – сказал Симон.

      – Что ты собираешься сделать со мной? – спросил Джинкс. В то, что чародей не ест людей, он уже поверил – в доме хватало еды повкуснее. Однако полагал, что Симон собирается использовать его для чего-то… возможно, чего-то недоброго.

      – Сейчас? Отправить в постель. А завтра – приставить к работе, – ответил Симон.

      Однако некая часть Симона словно увиливала от этих слов – так, будто они были правдой, да не всей.

      – Пошлешь убивать твоих врагов? – поинтересовался Джинкс.

      – Нет, от столь ужасной участи я своих врагов, пожалуй, избавлю.

      Джинкс рассердился, он не любил, когда над ним подшучивают.

      – Каждый, кто берет меня к себе, умирает.

      – Полагаю, что да – со временем, – сказал Симон. – Сомневаюсь, однако, что тебе удается ускорить этот процесс.