Семнадцатая руна. Ольга Рёснес
Читать онлайн книгу.
человек. Ты хуже, чем волк.
Среди ночи Эрик слышит ржание пони, и пока еще ему кажется, что это во сне… надо спросить у жены, которая тоже спит… А снаружи мороз, трава побелела от инея, и тонкий месяц, словно смеясь, висит перед самой дверью, возле которой стоит наготове ружье. Так оно, с ружьем под рукой, жить легче и веселее, бывает, прихватишь его с собой по нужде… И чего это ржет старая пони? Эта пожилая дама капризна и всегда стоит на своем, и все как одна козы ей в этом потакают. И не сядешь на нее верхом, хотя вон какой круп отъела, только лягнет: отстань! Тут даже и не знаешь, кормить ее так и дальше или сдать на колбасу.
Взяв фонарь, Эрик выходит во двор, идет к хлеву. Дверь, как и надо, заперта, но что-то там, внутри, не то… открыта выходящая прямо на пастбище калитка! Должно быть какая-то коза сообразила пихнуть калитку рогом. Пройдя через хлев, Эрик спускается по склону к ручью, высвечивая фонарем то слева, то справа, и возле самой воды видит козью шкуру. Теперь это только шкура, к тому же негодная, с выпотрошенными кишками и съеденной наполовину задней частью… он наклоняется с фонарем, смотрит. Здесь был волк.
10
Не все намерены в своей счастливой стадной жизни становиться самоубийцами. У кого-то все еще есть желание работать, подогревая свою кровь стойким убеждением в том, что именно работа и делает человека свободным. Гитлер тоже так думал, полагая, что у крови, как и у всего остального, имеется свой срок годности, после чего с кровью придется что-то делать… с кровью надо работать. Очистить кровь от растворенного в ней эгоизма, превзойти в самом себе ее требовательный голос наследственности, проникнуться бесстрастной невинностью растения… и кровь принесет от сердца к голове иные способности, питая таинственную в мозгу точку роста, обещающую уже сегодня дать непобедимый, к солнцу, побег. И медленно, не замечая тысячелетий, над омертвевшей материей распускается алая роза, и этот алый цвет тоже цвет крови, в которой больше уже не кипят блудные страсти, и сам цветок становится чашей, куда втекает по каплям суть вещей. Но кто же предчувствует в себе сегодня этот кубок Грааля? Не окажись у Гитлера такой способности, он едва ли дотянул бы до версальского позора немцев, почти ослепнув в английской газовой атаке, но он дотянул! И он намерен был сказать немцам что-то очень для них важное: в каждом из них есть неприкосновенный, вечный ресурс, беспрестанно омолаживающий истощаемую невзгодами кровь. Он им это сказал: в каждом германце живет огненное колесо совершенно нового, никому пока не известного органа, сияющий цветок свастики. Пока на это годны только германцы, другие пусть подождут. Другим достанется драгоценный германский опыт, немецкая школа. Тут нет никаких сомнений: Германия превыше всего, и это надо понимать буквально. Гитлер знал, что немцы живут не только для себя: они волокут на себе весь мир. И еще он знал, насколько ненавистны немцы тому, кто раз и навсегда удовлетворен собственной, унаследованной от Авраама кровью,