ISBN 978-5-0055-9115-9

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Пролог

      «Спит гаолян1, сопки покрыты мглой… На сопках Маньчжурии воины спят, и русских не слышно слёз…»2

      Музыка этого вальса была мне знакома с детства, но его слова я впервые услышал значительно позже, когда проходил срочную службу в Латвии: приехав по каким-то хозяйственным нуждам в древнюю Либаву – нынешнюю Лиепаю, – я решил побродить по городу. Был воскресный солнечный день, в порту играл военный оркестр, музыка разносилась далеко над погружёнными в летний зной кварталами, и в неё вплетались щемящие пронзительные слова:

      И я вспомнил, что именно отсюда, из порта Либавы, в начале октября 1904 года вышла 2-я Тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского: корабли покинули рейд и отправились на помощь осаждённому японскими войсками Порт-Артуру. Позже выходили ещё корабли и отправлялись вдогонку за 2-й Тихоокеанской… Никто не ведал, что эскадра плыла навстречу своей гибели.

      …Подобно мне, в 1904 году бродил по «городу, в котором рождается ветер»3 и двадцатисемилетний матрос Балтийского флота Алексей Новиков. Правда, обстановка и настроение были отнюдь не солнечными и безмятежными – всё окутывала осенняя промозглость, а небесные хляби то и дело разрешались дождливой моросью. Невзирая на погоду, отказаться от прогулки Алексей не мог, ибо ему предстоял продолжительный и опасный поход через три океана, вокруг Европы, Африки и Азии к Японскому морю, и кто знает, когда ещё доведётся ступить на твёрдую почву, да и доведётся ли… Матрос полакомился пирожным в кондитерской, затем зашёл в книжную лавку, где имел случайную встречу с офицером своей эскадры. После, купив последние выпуски сборника «Знание», воротился на броненосец «Орёл». В ту ночь он долго не мог заснуть: ворочался на подвесной парусиновой койке и гадал о грядущем. Но как тут угадаешь? То, что ему предстояло участвовать в Цусимском сражении, попасть в японский плен, а потом, спустя годы, изложить пережитое в исторической эпопее «Цусима» – нет, этого никак не мог знать будущий писатель Алексей Силантьевич Новиков-Прибой!

      …Да и я в тот день, с которого начал своё повествование, не столь уж много знал о событиях и персонажах великой трагедии, разыгравшейся на Дальнем Востоке в начале двадцатого века. Сведения копились постепенно, и ныне настала пора их изложить… А тогда я просто шагал по дышавшей покоем и чистотой брусчатке лиепайской улочки, и в моей душе какой-то глубинной тягучей тоской отзывались давно затихшие за спиной слова старого вальса:

      Да, большинство русских могил той войны остались безымянными, брошенными на гаоляновых полях далёкой Маньчжурии. Но не все имена героев канули в забвение. Одним из них был Илья Алексеевич Шатров, служивший капельмейстером в 214-м Мокшанском полку. В феврале 1905 года, когда разгорелась кровопролитная Мукденская битва, полку пришлось туго: двенадцать суток удерживали мокшанцы свои позиции, отбивая атаку за атакой. В конце концов на соседних флангах уже никого не осталось в живых, но 214-й Мокшанский продолжал сражаться в окружении.

      Силы русских воинов таяли, и когда поражение уже казалось неминуемым, в тылу у оборонявшихся грянул полковой оркестр! Это двадцатишестилетний капельмейстер Илья Шатров собрал музыкантов и, приказав играть военные марши, дирижировал в продолжение всего дальнейшего боя. Марши, сменяя друг друга, воодушевляли бойцов, и очередная атака японцев была отбита. А затем над русскими окопами разнеслось последнее смертное «ура», и 214-й Мокшанский, ринувшись в яростную атаку, прорвал кольцо окружения.

      Немногие вышли живыми из боя. Семеро уцелевших музыкантов были награждены георгиевскими крестами и почётными серебряными трубами, а капельмейстер Илья Шатров – офицерским орденом Святого Станислава третьей степени с мечами… И летом 1906 года он сочинил знаменитый