ШиКоКуГ, а также Врубель. Рассказы о художниках. Александр Дорофеев
Читать онлайн книгу.
16 лет, переживал, конечно, семейные неурядицы. Его тянуло из дому в окрестные дикие леса. Целыми днями бывало бродил он среди деревьев, присматриваясь к ним и делая рисунки с натуры.
Он мечтал найти вдруг в непроходимой чаще Богатый лог, где по тамошней легенде хранились несметные разбойничьи клады в сундуках, подвешенных на железных цепях.
А дома часами просиживал, запершись в своей комнате, над журналами и книгами, восполняя пробелы образования.
Сделался он в ту пору молчалив и нелюдим. Точно юный леший. Душа его была смятенна. «Моё ли это призвание – быть художником?» – думал Шишкин.
Он всячески себя испытывает. Копирует маслом литографию К.К.Штейбена «Покушение стрельцов на жизнь Петра 1». Рисует чёрной тушью несколько своих портретов – при свечах, кричащий, разинувший рот. Делает копии книжных иллюстраций. Пробует писать акварелью развалины башни на Чёртовом городище.
В августе 1850 года в Елабуге случился большой пожар, в котором сгорело около ста домов. И дом Шишкиных тоже был сильно разрушен. Хорошо, что муж старшей сестры Д. И. Стахеев смог выделить 50 золотых полуимпериалов для восстановления жилища.
Юноша Иван Иванович не был суеверным человеком, придерживался вполне передовых по тем временам научно-механистических взглядов, куда и церковь не очень-то помещалась, но пожар воспринял как знак – пора, мол, уезжать из Елабуги, подталкивают его прочь на поиски своей судьбы. Только вот куда ехать?
Ещё в Казани, будучи гимназистом, Шишкин мечтал о петербургской Академии художеств. Да уж очень далеко до столицы – неведомый, почти сказочный город Петербург. Папенька Иван Васильевич первым из елабужан посетил его, и ничего утешительного не рассказывал.
«Москва куда ближе, – говорил он, – и для купца приветливей».
Вскоре в Елабуге объявились как раз московские иконописцы, приглашённые для росписи соборной церкви.
Иван Иванович с ними, конечно, быстро познакомился. Показывал свои рисунки и наблюдал, как богомазы пишут образа – «горнее», «позём» и «личное». Особенно он сдружился с И. Осокиным, который в своё время обучался в Строгановском училище.
Этот господин рисовал святых не просто по старым правилам-канонам, а с гипсовых слепков античных скульптур, глядя, например, на голову Аполлона или Сократа. Словом, придавал христианским святым античную достоверность и благородство. Немало рассказывал, между прочим, Ивану Ивановичу о московском Училище живописи, существовавшем уже почти десять лет.
Шишкин, в конце концов, твёрдо решил оставить отчий дом и начать самостоятельную жизнь в Москве. Хотя все его отговаривали. А маменька Дарья Романовна буквально оплакивала, как покойника. Заливаясь слезами, долго упрашивала остаться.
«Кем хочешь быть? – спрашивала, всхлипывая, – Уважаемым человеком в Елабуге или маляром незнамо где?»
«Художником», – тихо ответил Иван Иванович.
Тогда Дарья Романовна