Школа Чаянова. Утопия и сельское развитие. А. М. Никулин
Читать онлайн книгу.
не уделяет особого внимания причинам затухания и даже упадка московского аристократического коллекционирования живописи в последующие десятилетия XIX века, а лишь элегически признает:
Каким-то чудесным видением кажется теперь нам, обитателям современной Москвы, этот роскошный цветок европейского искусства и культуры, расцветший сто лет назад в дни Александровы и так быстро отцветший и рассыпавшийся в пространство.
Постепенно вымерла екатерининская московская знать, оскудело дворянство и очень скоро пресеклась московская живая традиция художественного собирательства[114].
В заключение своей статьи, опубликованной в лето революционного 1917 года, он поднимает вопрос о чрезвычайно скромном собрании картин западноевропейской живописи в Москве даже в главной коллекции Румянцевского музея (нынешний ГМИИ им. А. С. Пушкина), находящейся на уровне лишь коллекций провинциальных музеев Европы.
Вновь поминая славные времена московских аристократовколлекционеров, Чаянов, обращаясь к современникам, утверждает:
…перед Москвой сегодняшнего дня стоит несомненная задача большого европейски организованного музея старинной живописи.
Наблюдая десятки миллионов, затрачиваемые у нас в Москве государством, городом и самими москвичами на общественное устройство нашей материальной жизни, хочется верить, что найдутся несколько сотен тысяч, чтобы украсить и нашу духовную культуру и дать Москве чудесные видения Сандро Боттичелли, Рубенса, Веласкеса, Лукаса Кранаха и других корифеев мирового искусства[115].
Пятью годами позже Чаянов пишет статью, в которой отправляется на несколько веков раньше в изучение особенностей собирательства в Москве еще допетровского периода.
И вновь, как и в предыдущей статье, он отмечает роковое значение социальных катаклизмов в судьбе московского собирательства: «Бесчисленные пожары и кровавые нашествия не раз безжалостно стирали с лица земли дивные иконы, книги с драгоценными миниатюрами и «немецкие» куншты и парсуны, и они вновь собирались в деревянных стенах старой Москвы»[116].
Чаянов относит к первым своеобразным описям московских собраний описи великокняжеских завещаний московских князей XIV–XV веков, кажущиеся весьма скромными по меркам последующих исторических времен. Например, он приводит опись казны по духовному завещанию знаменитого своей скупостью и рачительностью князя Ивана Калиты, в которой упоминалось свыше 50 предметов – золотых цепей, поясов, шапок, чаш, блюд, ожерелий, колец, коробочек и т. п. По сравнению с этой описью духовные завещания нескольких последующих потомков князя вплоть до Ивана Третьего выглядят значительно скромнее, насчитывая не более двух десятков предметов.
Чаянов приходит к выводу: «Только с возвышением Москвы богатство постепенно начинает расти, и казна из посуды и одежды начинает перерождаться в собрание сокровищ»[117]. Уже вполне самостоятельными