После яркого уличного солнца и жары мне показалось, что в зале темно и прохладно.

      Я зашла, огляделась, но Натку нигде не увидела. За столиками сидел типичный «офисный планктон», «белые воротнички», или как там сейчас называют размеренных молодых людей, не спешащих с утра на работу, а неторопливо попивающих сок или кофе с многозначительно-равнодушными лицами.

      Кто-то из них почитывал газетку, кто-то разговаривал по мобильному, а кто-то просто глазел в окно на оживленную улицу, но все точно были здесь завсегдатаями, потому что с официантами обращались по-свойски, то и дело кивали кому-то, здороваясь, и называли друг друга по именам.

      Наверное, я выглядела в этом чинном курятнике как дикая утка, сбившаяся с курса при перелете на юг: растрепанная, взмокшая от жары – кондиционер в моей «Хонде» отродясь не работал, – а главное, с толстым портфелем, из которого норовила вывалиться кипа бумаг.

      Дела в машине я никогда не оставляла, даже если выходила всего на секунду, даже если при этом требовалось выглядеть веселой и беззаботной леди, – портфель с документами всегда находился при мне. Это было железное правило, твердый принцип и мой женский каприз, если хотите. Меня не волновало, что при этом думают обо мне посторонние, но сейчас я почувствовала себя неуютно от многочисленных любопытных взглядов.

      Будто планктон толстых портфелей никогда не видел. И деловых женщин…

      Я взяла себя в руки, поправила волосы и внимательно огляделась еще раз.

      Натки нигде не было.

      Она не пила сок, не потягивала кофеек, не глазела в витрину, она просто не пришла, сорвав меня с работы!

      Чувствуя, как закипаю от злости, я села за свободный столик, бухнула портфель на стул и набрала Натку, с таким остервенением нажимая кнопки мобильного, что в глазах проходящего мимо официанта мелькнуло беспокойство.

      – Что будете заказывать? – остановился он возле меня.

      – Пока ничего, – буркнула я, схватила портфель и вышла из кафе, сбросив вызов, потому что в трубке, словно в насмешку, звучали короткие гудки.

      Салон в «Хонде» раскалился, как турецкая баня. Я стерла с губ расплывшуюся помаду, сосчитала до десяти, чтобы успокоиться, и снова набрала сестру. Если опять будет занято, уеду немедленно, и больше никакими мольбами Натке не удастся меня выманить, чтобы поведать, кто и за что ее собрался убить.

      Сестра ответила сразу, невинным голосом, будто не трепалась с кем-то секунду назад, находясь на мушке у киллера.

      – Ты где?! – заорала я. – Я сбежала с работы, а ты…

      – Лен, я в кафе, как и договаривались, – заговорщицким шепотом сказала сестра. – Чего ты кричишь?

      – В каком кафе, я только что была там!

      – Лен, я сижу за фикусом.

      – Что?!

      – Зайдешь в кафе, посмотри налево, там фикус, за фикусом – я.

      Я сорвалась с места, не забыв портфель, забежала в кафе и, наплевав на многочисленные взгляды, которые из любопытных превратились в откровенно насмешливые, бросилась к здоровенному фикусу в углу.

      И