Сочинение, не сданное на проверку. Александр Гарцев
Читать онлайн книгу.
8
Так как общество тайное, то поддерживать связь с членами общества только иносказательной перепиской.
Параграф 9
Писать можно любыми стилями, в любых жанрах: прозой, стихом
Параграф 10
Для поддержания литературной формы собираться не менее 1 раза в неделю
Параграф 11
За нарушения параграфов 3 и 4 взыскивать с провинившегося 20 строк отличных стихов, которые не считаются собственностью автора, а идут в общий фонд нашей организации под знаком. Общие достижения. За более грубые нарушения штраф 60 строк стихов и 120 строк прозы.
Параграф 12
Если провинившийся не выполнил обязательства, на его шею на период занятий, собраний и встреч навешивается знак, перевернутая голова Горгоны.
***
Рассказ.
После уроков я был какой-то уставший, измученных. Да еще длинный классный час в техникуме. Обсуждали поведение нашей группы в колхозе, на уборке картофеля. Покаялись. Повинились. Обещали больше такого не допускать. Да еще автобус сломался. Так и ехали в толкучке и давке. Достал брошюрку Ленина, уже не нужную. Убрал подальше. Прилег на диван. Думал минут на пять. Да уснул.
Приснился мне Ленин. И ему так убежденно что-то доказываю.
– Вы думаете, Владимир Ильич, что совсем мы лодыри, лентяи, распущенные умственно людишки, что позволяем себе со своей классной спорить? Что дисциплину нарушаем? Что мы неспособны на нужные стране дела? Что мы слишком пассивны в политической борьбе, неряшливо относимся к своим обязанностям?
Нет! И еще раз нет! Мы не такие, какими нас ругают наши преподаватели. Хотя, в общем – то, если ругают… Видимо есть за что. Но, Владимир Ильич, чем перечислять все наши пороки, не лучше просто сказать, что мы просто плохо воспитаны. Мы ведь не интеллигенция, как вы, не в такой семье росли образованной.
Да. Я считаю, что мы хорошие. Только плохо воспитаны.
На этом месте, что – то я замялся. И прекратил свое такое длинное и вопросительно – просящее что-то вступление. А что просящее-то? Что у него просить то? Понимания что ли? Не знаю. Во сне я просить понимания нашей молодежи, как-то не стеснялся даже.
Его глаза, казалось, гипнотизировали меня. Помню, мне вдруг стало жарко. Какой – то липкий страх холодным потом по лопаткам. Почувствовал я, что не то говорю. Уж больно нахраписто и смело. Ведь это не классная наша. А сам Ленин. Но я набрался храбрости и, стараясь не смотреть в его прищуренные, непонятно от чего или от насмешки, или от скрытой злости глаза, все еще смущаясь снова начал бормотать извинительно.
– Вот вы, Владимир Ильич, разве смогли бы преодолеть такой огромный барьер буржуазной мысли, понять и осмыслит свою эпоху, разве вы смогли бы стать во главе пролетариата всего мира будь у вас не такие хорошие и образованные родители и прислуга, наставники и учителя? Если бы они были людьми не умственного труда? То вряд ли Вам удалось двинуть мир еще на одну ступеньку вперед, в прогресс. Вряд ли. Вряд ли Вам удалось бы это.
Я попытался взглянуть ему в глаза. Но взгляд мой не слушался меня и упорно не хотел оторваться от земли. И я видел только траву, и какой – то