Притча. Вусал Гаджиев
Читать онлайн книгу.
нет сил на сострадания. Укутываюсь по самый подбородок одеялом. Не могу ни о чем думать. Только образ мамы перед глазами. С румяным лицом. Улыбающийся образ. Она смотрит на меня. Она со мной.
И вновь пустота. Те три дня забытья, что стали частью моей жизни, растянулись на целый год. Знаю только, что за этот год я не покидал квартиры. Из комнаты выходил только в туалет и ванную. Пару раз обедал с отцом на кухне, но чаще в комнате. Ел раз в день. Через силу. Будь моя воля, забыл бы о еде. Но отец был рядом. Жизнь биологического робота. Ничего не интересно, ничего не важно, ничего не нужно. Помню разговоры с отцом, но не помню о чем. Иногда я выходил из безвременья, и тогда чувство бесконечной жалости к отцу захлестывало меня. Я замечал, как ему тяжело. Он старался не дать виду, пытался казаться сильным. Но я замечал. В такие моменты, состояния пусть и ничтожной, но хотя бы какой-то живой жизни, я старался хоть сколько-то помочь отцу. Но не знал как. Мы вместе ели. Я пытался выдавить из себя слово, но не мог. Это было выше моих сил. Как-то он предложил мне пойти развеяться, заняться чем-нибудь, но тут же увидев в моих глаза немой укор за это «развеяться», он замолчал. Затем вновь предложение «сменить обстановку». И вновь мой оскорбленный взгляд. Больше он мне ничего подобного не предлагал. А я в те редкие дни, когда приходил в себя, старался быть с отцом.
Не хочется ничего делать. Совсем. Боль парализует и медленно, по кусочку тебя съедает.
Чувство бесконечной тоски.
Как-то мы с классом ходили на выставку. Одна картина особенно привлекла мое внимание. Перов – «Старики на могиле сына». Я завороженно смотрел на эту картину. Мне было жаль этих стариков, этих родителей. Могила, деревья, небо. Я вглядывался в спины стариков и мне, казалось, я понимал их боль. Я понимал. Но это было другое понимание – понимание внешнее, стороннее. Я видел две фигуры у могилы. Я стоял у картины, а они были в ней.
Сейчас же, после трагедии, после пережитого, я вспомнил эту картину и увидел уже три фигуры у могилы. Я стоял рядом. Я был полусогнут. Я зачах. Теперь я понимал их по-настоящему. Их боль, их тоску, их уныние. Теперь я был с ними в картине.
Мама рассказывала мне легенду одного древнего народа. Про их поверье. В то, что, если на следующий день после трагического или потрясшего вас до глубины души события, вы увидите белого голубя с черной грудкой, то, значит, все у вас будет хорошо, все обязательно наладится.
Я вспомнил историю в ту же секунду, как только открыл глаза на следующий после ухода мамы день.
Весь день я смотрел в окно. Я ждал. Но не верил. Птица не появилась.
День за днем. Я не знал ни месяц, ни дату, ни время. Много спал. Очень много.
Диоген4 в бочке, закрывшийся от всего мира.
Еще одно пятно, которое запечатлелось в моей памяти в этот период прострации – это проблемы отца. Психологические проблемы. Мне казалось, что отец стойко переносит утрату, его поведение, слова, мысли. Но в какой-то момент, он сорвался.
Диоген Синопский – древнегреческий философ.