Моленсоух. История одной индивидуации. Макс Аврелий
Читать онлайн книгу.
рока KISS вышел «Dynasty» заставивший фэнов группы задуматься, о том, что, KISS это прежде всего четыре парня и у двоих из них очень чувствительные души.
ЕМ: 29. The Residents «The Angry Angakok».
Совсем не такие как у кислотных мизантропов из Throbbing Gristle, выпустивших в том же году новый скандальный «Jazz Funk Greats». Их коллеги по индастрил-безумию Cabaret Voltaire зафигачили маргинальный «Nag Nag Nag» и грязный, как игла берроузовского джанки, «Mix-up». Составить конкуренцию пытались Guru Guru с «Hey Du», a обманул всех Merzdow, сбивший столку своих почитателей альбомом «ОМ Electrique» заразивший суицидальным опустошением души всех, кто этот альбом послушал. В это непростое для всех задумчивых музыкантов время могло сложиться ощущение, что дела хорошо идут у панков Grass, Clash, Damned, также выпустивших очень неоднозначные альбомы. Но что касается реального массового помешательства, то оно царило на концертах тех, кто смог держать нос по ветру, хвост трубой и ушки на синтюшке! (С). На смену самоотверженным борцам за секс наркотики и рок-н-ролл пришли больные на голову, вычурные и талантливые молодые люди без идеологии, без сердца, с холодным блеском глаз и сталью в голосе. Оседлав синтюки, орудуя арпеджиаторами, хитросплетениями полиритмики и всяческими эклектико-синкретизмами эти ребята быстро оказались на гребне волны. От альбома к альбому народ всё дальше оттанцовывал от унюханных и прокуренных дискотек всё ближе и теснее к ярким, ни на что не похожим шоу новых героев мейнстрима. Волна, казалось, навсегда погребла под собой привычное понимание слов «рок» и «поп». Строки типа «Так кто есть, кто?» и «Кто был кем?» мы никогда не знаем, с ума сошли генетики…», спетые именно с таким выражением, с каким мы их знаем, самая лучшая иллюстрация и констатация факта всемирного музыкального потопа, случившегося в те несколько лет. Кстати сказать, Владимир Семенович Высоцкий написал и исполнил песню, отрывок из которой мы процитировали, именно в те самые нововолновые годы, хотя посвящена она была другим «кто есть кто» и другим «генетикам». Несмотря на полиритмию, эклектику и вездесущий муговский туц-тац, несущая в себе все эти чудища волна с плеском разлилась по быстро перестроившимся из вчерашних дискотек клубам, пока не погребла весь этот шпандау-балет под собой. Это уже случалось с прото-панками, адептами прогрессивного рока, с панками… Да и что может хорошего произойти с теми, кто попал в мейнстрим, да ещё на стыке десятилетий, если конечно вы не Depeche Mode. Однако мы забегаем далеко вперед, а нам бы ещё, как говорится, на месте оглядеться. Так вот значит, на дворе самый что ни на есть конец семидесятых, и если кто не хотел ничего, кроме рока одного, и устал от однообразия циклических волн, то, например, мог с головой окунуться в душевный нигилизм The Cure. У этих припанкованных декадентов как раз вышла пластиночка под названием «Boys Don't Cry», легкий альбом с тяжелой душей, переименованный через полгода в «Three Imaginary Boys». Однако эту тяжелую, а лучше сказать тёмную душу можно было почувствовать на последующем диске «Seventeen Seconds», ознаменовавшем грядущее тотальное потемнение молодой, но тёртой команды подарившей миру готический саунд, взятый на вооружение тысячами музицирующих фэнов Роберта Смита (Robert Smith). Четыре альбома отслюнявил играя на всем,