Радуга тяготения. Томас Пинчон
Читать онлайн книгу.
этим цифрам хоть какой-нибудь смысл.
Вместе они – один долгий рубеж кожи, текучий пот, стиснуты, как только можно прижаться друг к дружке мышцам и костям, едва ли словом больше ее имени – или его.
Порознь же – это для легкомысленных разговоров из кино, для сценариев, какие они сочиняют, чтобы наедине ставить для себя ночами, когда «бофоры» ломятся в двери ее небес, а его ветер воет в кольцах колючей проволоки вдоль берега. Отель «Мейфэр».
– Мы и впрямь такие реактивные, да? Всего на полчаса опоздали.
– Ну, – искоса поглядывают на них «ЖаВОронки» и девушки из Военторга, молодые вдовицы в побрякушках, – ты-то уж наверняка времени даром не тратил.
– А время есть для тысяч тайных встреч, – отвечает он, усердно глядя на часы, которые по моде Второй мировой носит на внутренней стороне запястья, – а теперь, я бы сказал, и для одной-двух подтвержденных беременностей, если уже не…
– Ах, – живо прыгает она (но вверх, не на него), – кстати о…
– Йяаххх!
Роджер отшатывается к кадке с какой-то зеленью под пружинистые саксофоны «Роланда Пичи и его Оркестра», которые играют «Вот, я сказал это вновь», и съеживается.
– Так вот что у тебя на уме. Если здесь уместно слово «ум».
Они всех сбивают с панталыку. На вид такие невинные. Людям мигом хочется взять их под крылышко: воздерживаются от разговоров о смерти, делах, двуличии, когда Роджер и Джессика рядом. Сплошь дефицит, кино, песенки, мальчики и блузки…
Когда Джессика подбирает волосы над ушами, а плавный подбородок – в профиль, она выглядит лет на 9-10, одна у окон, щурится на солнце, поворачивает голову на легком покрывале, слезы подступают, детское личико краснеет и морщится – вот-вот расплачется: уу, уу…
Однажды ночью в темном одеяльно-холодном убежище постели, сам то и дело задремывая, он языком убаюкал Джессику. Почуяв, как его первые теплые вздохи касаются ее больших губ, она задрожала и вскричала кошкой. Две-три ноты, будто слившиеся, хриплые, призрачные, сдуло вместе со снежинками, что помнились еще с сумерек. Деревья снаружи просеивали ветер, не видимые ей грузовики вечно неслись по улицам и дорогам, за домами, через каналы или реку, за простенький парк. Ох, и собаки с кошками, что давай гоняться друг за другом по меленькому снегу…
– …картинки – ну, сцены все время мигают перед глазами, Роджер. Сами по себе, то есть я их не сочиняю…
Проносится их яркий рой – под тусклым изотонным мерцанием потолка. Он и она лежат и дышат ртами вверх. Его обмякший хуй слюнявит ему бедро – то, что под горку, ближе к Джессике. Ночная комната тяжко вздыхает, да, Тяжко и Вздыхает – старомодная потешная комната, ох да что с меня взять, дурака могила исправит, кокетничает себе сквозь раму зеркала в чем-то зеленом в полосочку, в панталонах с оборками – однако ж вот в чем странность-то: сегодня комнаты по большей части, знаете ли, гудят, а кроме того известно, что «дышат», да, и даже расчетливо поджидают, вот какая