Майндсайт. Новая наука личной трансформации. Дэниел Сигел
Читать онлайн книгу.
расстраивались, когда она забывала об их особых просьбах: о вещах, которые им нравились, или о том, что нужно было для школы. Им казалось, что их слова не откладывались у нее в голове.
Наши сеансы продолжались, и во время них Барбара обычно молчала, даже когда мы с ней были одни, хотя никаких нарушений речи у нее не было. Иногда она внезапно раздражалась в ответ на безобидную реплику Бена или начинала кричать, если Томми ерзал на стуле или Лиэн накручивала волосы на палец. Она могла «взорваться» и в абсолютной тишине, как будто в результате каких-то внутренних процессов. Однако большую часть времени выражение ее лица казалось застывшим – в нем читалась скорее пустота, чем депрессия, и скорее вакуум, чем грусть.
Барбара казалась отстраненной и незаинтересованной, и я заметил, что она никогда спонтанно не прикасалась к мужу или к детям. Однажды, когда трехлетний Томми забрался к ней на колени, она ненадолго положила руку ему на ногу, будто повторяя привычную последовательность действий, но в этом жесте не было никакой теплоты.
Когда я беседовал с детьми наедине, они рассказывали мне о своих чувствах. «Мы стали ей практически безразличны», – сказала Лиэн. «И она никогда не спрашивает у нас ничего, – добавила Эйми с грустью и раздражением. – Она просто эгоистка. Она больше не хочет ни с кем разговаривать». Томми молчал. Он с напряженным выражением лица сидел рядом с отцом.
Потерю любимого человека непросто выразить словами. Попытки справиться с утратой, отсутствием контакта и отчаянием вызывают у нас тревогу и настоящую боль. Кроме того, мы не знаем, как теперь выстраивать гармоничные отношения с любимым человеком, который стал совсем чужим.
Действительно, участки мозга, обрабатывающие сигналы о физической боли, пересекаются с нервными центрами, которые регистрируют разрыв социальных связей и отторжение. Потеря близкого человека буквально разрывает нас изнутри.
Скорбь позволяет отпустить потерянное только тогда, когда мы начинаем принимать оставшееся. Пока сознание держится за знакомое, за наши устоявшиеся ожидания, мы остаемся в ловушке разочарования, замешательства и злости, которые вызывают у нас сильнейшие страдания.
Но что нужно было «отпустить» Бену и его детям? Способна ли была Барбара восстановить связь с ними? Как эта семья могла научиться взаимодействовать с человеком, чье тело было все еще живым, но чья личность и душа – по крайней мере, такой, какой они ее знали, – испарились?
«Ты-карты» и «я-карты»
Никакой из этапов моего обучения – ни мединститут, ни интернатура по педиатрии и психиатрии – не подготовил меня к ситуации Барбары. Я изучал мозг, его анатомию и взаимосвязь с поведением, но в начале 1990-х сравнительно мало было известно о том, как использовать эти знания в психотерапии. Чтобы попытаться объяснить происходящее с Барбарой ее семье, я стал ходить в медицинскую библиотеку и просматривать последние клинические и научные исследования об участках мозга, поврежденных в авариях.
Томография