Слепой. Антимавзолей. Андрей Воронин
Читать онлайн книгу.
интересны письма Ильича, надо еще поискать. Кроме того, вот это пятнышко, – он постучал желтым стариковским ногтем по подпалине, – сильно снижает стоимость документа даже в том случае, если он подлинный.
– Меня интересует не рыночная стоимость, – возразил гость, – а именно подлинность. А на дату не обращайте внимания. Поверьте, в данном случае дата не имеет значения.
Когда он произносил последнюю фразу, лицо у него было абсолютно непроницаемое – пожалуй, даже чересчур, чтобы Лев Валерьянович ему поверил. Глядя в это спокойное, будто из камня высеченное лицо, Григорович решил для себя: непременно датировать письмо, хотя бы приблизительно, с точностью до десятка лет. В принципе, если сопоставить даты создания пионерской организации и смерти Ленина, получится, что письмо написано… да, точно, в двадцать третьем году! День рождения пионерской организации – девятнадцатое мая двадцать второго года, Ленин умер в январе двадцать четвертого, а письмо датировано десятым апреля. Десятого апреля двадцать второго года в России еще не было пионеров, а десятого апреля двадцать четвертого года уже не было Ленина… Так что, если год вымарали намеренно, человек, который это сделал, старался зря и был полным идиотом, раз не сообразил этого сразу же.
Он снова посмотрел на своего гостя, который с рассеянным видом озирался по сторонам, вертя в пальцах незажженную сигарету. Ему, по всей видимости, здорово хотелось закурить, но он не решался сделать это без разрешения хозяина. Если не считать этой глупой, самоубийственной привычки травить себя канцерогенами, идиотом он вовсе не выглядел.
– Можете курить, если хотите, – сказал Лев Валерьянович. – Вы правы, дата значения не имеет, и без нее ясно, что письмо написано в двадцать третьем году… Следовательно, в вашем распоряжении находится одно из последних писем Владимира Ильича. Если, повторяю, оно подлинное…
Он опять замолчал, осененный новой идеей. Черт подери! Если здесь и присутствовал идиот, то звали его Левой Григоровичем! Где, спрашивается, были его мозги?!
Это же надо – двадцать третий год! В двадцать третьем году, чтоб вы знали, уважаемый Лев Валерьянович, старый вы шлимазл, господин Ульянов-Ленин проживал в подмосковных Горках, где медленно, но верно умирал от обширного склероза головного мозга. Когда произвели вскрытие, врачи разводили руками, удивляясь, как он мог жить с таким мозгом. Жить-то он как-то мог, но вот писать… Да не что-нибудь, а письма каким-то сопливым юным пионерам – не пионерии всей страны и даже не отдельной пионерской организации, а некоему юному пионеру персонально! Да я вас умоляю!
Лев Валерьянович со всего маху хлопнул себя ладонью по лбу и засмеялся дребезжащим старческим смешком.
– Простите, молодой человек, – сказал он гостю, удивленно застывшему с зажигалкой в руке и сигаретой в зубах. – Я просто старый дурак. Да и вы хороши, надо вам сказать. Я даже не стану смотреть на ваше письмо. Очевидно, что это подделка, и притом бездарная. Не знаю, какова она с чисто технической