Теперь работали сухо, по-деловому, тщательно проверяя каждую мелочь. По утрам Ашмаров лично обходил предвыборный штаб, начиная с московской комнаты, и сканировал приборчиком помещения в поисках жучков. Все было чисто. Среди своих сделал рокировку, поставив отвечать за прессу и типографии Витька.

      – Это чтоб Баобаб на тебя не подумал, – пояснил он Стасу.

      – Сильно бесится?

      – Нормально. А что ему остается? Нас выгнать не может – по-любому проиграет. Мы теперь его единственная надежда.

      Одновременно организовывали две акции, окрещенные Шурой как «Ночной позор» и «Топтуны-спидоносцы». Члены ашмаровской команды не могли удержаться от ухмылок, слыша, как ответственная Аня Глушко по телефону заставляет секретаря местной газеты в третий раз по буквам проговаривать каждое слово.

      – …да, страдающих страшным недугом – СПИДом… – говорила она в трубку.

      – Пусть ответсек факс подпишет и тебе вышлет, – посоветовал Егор.

      – А я так и сделаю, – подтвердила Аня. – Черт знает что у них тут творится.

      – Витек, что там с нашим ночным позором… то есть обзвоном? – споткнулся Ашмаров о Шурину остроту.

      – Аппарат готов.

      В комнату вошел Бурыгин, и Витек повернулся к нему:

      – Применяем современные технологии. Человеческий фактор исключен на сто процентов. Сегодня в ночь с двух часов до семи утра по сорока телефонным линиям наш компьютер будет кошмарить население. А я подежурю здесь, на этом диванчике, – он показал глазами на гостевой диван, установленный час назад.

      – Текст проверил? – нарочито строго уточнил Ашмаров.

      – Да раз десять уже! Тобой подписанный текст. Записали девицу с противным голосом. От имени Кручинского предлагает назвать улицу его именем. И типа по сто рублей надо сдать на это дело. Позлим малость электорат. Да вот, послушайте. – Витек включил запись.

      – Да, голос действительно противный, – внимательно выслушав, прокомментировал Ашмаров.

      Бурыгин удовлетворенно кивнул и вышел.