Либералия – взгляд из Вселенной. Всеединство. Сергей Комаров
Читать онлайн книгу.
науки владеют и либералы, и все паразитирующие организмы, как зоопаразиты: клещи, блохи, вши и прочие, как фитопаразиты, которых и не выговоришь, так и бандиты, мафия, офисная моль, коррупционеры и прочие, оставляя для своего пропитания и вечной жизни достаточное количество здоровых доноров их пищи.
И если в биологии у паразитов существует хозяин, хозяйское тело, то в социальной жизни людей ни всё так уж и однозначно, ведь сразу и не скажешь кто более хозяин: наездник или лошадь, тот, кто погоняет, или тот, кто везёт, тот кто пьёт кровь из чьего-то тела, и убивает его, или само это тело. Тем более, что всё может происходить и попеременно, и одновременно. Ведь бывает, что традиционные государства, в которых правил порядок, превращаются в либеральные, где правит свобода от порядка, пусть и временно, что и произошло, в частности, с Россией с приходом 90-х. Однако в каждом локальном жизненном пространстве на Земле образуются свои, характерные только для него, биоценозы паразитов или либералов со своими кормильцами из нормальных и здоровых биологических, общественных или государственных образований.
Человек и функция
Со слов У. Шекспира, жизнь – театр, а люди в нем – актёры. Ведь можно и так сказать. Но человек многолик. И его лицо меняется в зависимости от того, какие роли он исполняет в том или ином спектакле или в той или иной театральной труппе.
Но все эти театры с актёрами слишком сложны и далеко от жизни обыкновенного человека, обывателя, кто просто выживает, живёт, да хлеб с солью жуёт. И так живёт, и сяк, как получится, как кривая жизни вынесет. Но большинство из людей живут, большую часть своей жизни как бы по накатанной: проснулись, поковырялись в своей домашней рутинной кутерьме, дали очередные указания своим близким или получили их от них, и… Бегом-бегом на работу, в школу, в институт, чтобы не опоздать, туда, где человек быстро скидывает с себя человечью кожу вместе с верхней одёжкой, если не успел скинуть её ещё по дороге, и натягивает уже подготовленную там для него кожу и одёжку своей второй ипостаси – функции. А вечером, быстро переодевшись во всё человеческое, снова бегом-бегом домой – в свою домашнюю рутину, в свою кутерьму, в привычную суету, плотно заполненную мелкими домашними и личным делишками.
Три четверти времени своего бодрствования мы носим именно функциональную кожу и одёжку, и только одну четверть – человечью. Так, значит, и надо. Так предопределено нам свыше, самой жизнью. Хотя все эти кожи условны и относительный, ибо работа и дом – есть суть одна неразрывная жизнь, в которой на переодевание времени не остаётся.
И спрашивается, а когда же побыть и почувствовать себя человеком, тем самым, что «звучит гордо»? Неужто только в домашнем туалете, или в бане, когда на короткое время мы предоставлены лишь самим себе? Или на пенсии, когда некуда спешить, кроме того пристанища, той опочивальни,