Родившийся в эту ночь. Максим Городничев
Читать онлайн книгу.
лицо перечерчено высохшими руслами слез.
Я перекатил глаза на Малюту – с этого дня жизни в нем не больше чем в придорожном кресте будет. Лицо кожаное, низкий лоб в два пальца, капли пота, в бровях застрявшие, а глаза колючие – взгляд жесткий и понимающий. Именно взгляд делал его неинтересное лицо выразительным. За спиной Малюты развернул крыла прозрачный уродец, я сразу его узнал. То был провожатый в мир иной. И даже грязные холщовые штаны с потной рубахой опричника не могли перебить его дух.
– Ты еще кто, бля? – замороченно пробормотал пес царев, будто произносил эти слова по сто раз на дню. Руки его ловко заправили плуг в штаны.
Я поднес руку к лицу и изобразил, как театрально снимаю маску. Миг он внимал с деревянной полуулыбкой, потом наклонил голову набок, по-прежнему не спуская с меня глаз. Жест чистого высокомерия.
– Ты кто такой? – повторил Скуратов.
Теперь жуть заставила мою руку подняться к лицу и сделать странный жест, как будто закладывает табаку за щеку.
Малюта не понял:
– Что это значит?
– Жизнь вьется прихотливо, – пояснило существо, и его рубленые слова упали в тишину. Так мы стояли с полминуты, когда до Малюты наконец дошло. Я видел, как под росчерком бровей просачивается понимание.
– Трахнешь меня, как я эту бабу? – уточнил опричник.
Паразит улыбнулся, это ощущалось как искажение мышц на лице.
– Зачем вы с ней так? – сказал я и попытался сглотнуть, но корень языка онемел.
– Не лезь, – шикнул паразит.
– Кто кого сможет, тот того и гложет, – ответил опричник и одна его бровь полезла на лоб. – Эй, ты с кем толкуешь? Горькой нахлебался?
– Со мной, – ответил паразит, – с выгребной ямой. Много я успел повидать, и вот что скажу: когда делаешь добро, оно умножается, как хлеба и рыбы. Это единственное чудо на земле. Отдавать – значит жить, а вот брать чужое – все равно что от себя откусывать. И видно сразу, что тебя уже нет вовсе, ничего не осталось. Так что и греха не будет.
– Какого еще греха? – огрызнулся пес государев. – Невинен я, служу отечеству. Ты же свинину ешь? А если свинью убить некому, то вся деревня без обеда. Мясники народу нужны, без мясников и мяса бы не было.
– Веруешь во что? – перебил паразит.
– В Государя.
– А если честно?
– Эх, бля, живу у болотца, молюсь колодцу, – покаялся Малюта, и его широкий рот искривила усмешка. Но потом в опричном взгляде что-то изменилось, мелькнуло узнавание. Малюта долго всматривался в жуть с нечитаемым морщинистым лицом, не подозревая, что и по его морщинам можно блуждать как по детально выписанной карте. – Не смей!
– Душа твоя деревянная, аки гусли расстроенные. Пора повесить плащ на гвоздь, сдать инструмент, – ответила жуть.
– Что ты знаешь? – потребовал опричник, и волна дрожи окатила его, прошила вязальной спицей.
– О человеке –