Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том III. Аркадий Казанский
Читать онлайн книгу.
массажа всего тела, что было больно, но исключительно полезно для здоровья.
На восходе Солнца можно спуститься к морю прямо по замёрзшему полю; потом, когда оно пригреет, подняться по грязи будет невозможно, но в светлое время можно увидеть тропинку, по которой легко и чисто поднимешься обратно на гору.
Così sparì; e io sù mi levai
sanza parlare, e tutto mi ritrassi
al duca mio, e li occhi a lui drizzai. [111]
El cominciò: «Figliuol, segui i miei passi:
volgianci in dietro, ché di qua dichina
questa pianura a» suoi termini bassi». [114]
Так он исчез; я встал с колен и, страстно
Прильнув к тому, кто был моим вождем
Его глаза я вопрошал безгласно. [111]
Он начал: «Сын, ступай за мной; идем
В ту сторону; мы здесь на косогоре
И по уклону книзу повернем». [114]
Пока Вергилий говорил с Катоном, поэт смиренно стоял на коленях и слушал с закрытыми глазами, так как живому человеку нельзя видеть Посланника Бога. Как только Катон исчез, Данте страстно стал вопрошать Вергилия о дальнейших действиях. Тот просто предлагает поэту следовать за ним.
Созвездие Лев, в котором находится лицо старца, освещаемое четырьмя планетами, заходит 5 апреля 1743 года незадолго до утренней зари, ещё в темноте.
L'alba vinceva l'ora mattutina
che fuggia innanzi, sì che di lontano
conobbi il tremolar de la marina. [117]
Noi andavam per lo solingo piano
com» om che torna a la perduta strada
che «nfino ad essa li pare ire in vano. [120]
Уже заря одолевала в споре
Нестойкий мрак, и, устремляя взгляд,
Я различал трепещущее море. [117]
Мы шли, куда нас вел безлюдный скат,
Как тот, кто вновь дорогу, обретает
И, лишь по ней шагая, будет рад. [120]
Предрассветные сумерки редеют; на небе занимается утренняя заря, это ещё раз подтверждает, что в начале песни был вечер, и Венера зажглась именно на вечернем небе. Вергилий показывает Данте путь и вскоре, спустившись с косогора, путники выходят на берег рукотворного моря – только что освободившегося ото льда Заводского водохранилища.
Quando noi fummo là «ve la rugiada
pugna col sole, per essere in parte
dove, ad orezza, poco si dirada, [123]
ambo le mani in su l'erbetta sparte
soavemente «l mio maestro pose:
ond» io, che fui accorto di sua arte, [126]
porsi ver» lui le guance lagrimose;
ivi mi fece tutto discoverto
quel color che l'inferno mi nascose. [129]
Дойдя дотуда, где роса вступает
В боренье с солнцем, потому что там,
На ветерке, нескоро исчезает, – [123]
Раскрыв ладони, к влажным муравам
Нагнулся мой учитель знаменитый,
И я, поняв, к нему приблизил сам [126]
Слезами орошенные ланиты;
И он вернул мне цвет, – уже навек,
Могло казаться, темным Адом скрытый. [129]
Солнце, пригревая, растапливает ночной иней на траве, покрывая её миллионами бриллиантов росы. Вергилий омывает утренней росой сначала свои руки и лицо, затем проделывает это с Данте. Холодная роса, смывая грязь с рук и лица, покрывает их обильным румянцем, который, казалось, был навсегда утрачен в дорожной грязи Ада.
Venimmo poi in sul lito diserto,
che mai non vide navicar sue acque
omo, che di tornar sia poscia esperto. [132]
Quivi mi cinse sì com» altrui piacque:
oh maraviglia! ché qual elli scelse
l'umile pianta, cotal si rinacque
subitamente là onde l'avelse. [136]
Затем