Птицы в небе. Татьяна Тихонова
Читать онлайн книгу.
Господи, что я делаю, нельзя ведь его трогать до приезда полиции…
Почерневшая луковица часов буквально вкипела в обугленное тело. Саша тихо заплакала.
Игнатьев некоторое время растерянно рассматривал окрестности, хмурясь и щурясь на хлопья снега, летевшие в лицо, и будто не видел ничего. Потом заторопился, укрыл погибшего одеялом и, потерев ожесточенно замерзшие ладони, собрал оружие во второе одеяло. Потащил куль в сторону к кустам, тянувшимся вдоль поля – здесь весной не распашут землю. Он слышал, как Саша молча взяла лопату и кирку и потянулась за ним.
Копать сначала было тяжело – сильно кружилась голова. Игнатьев кривился от боли, которая тюкала и тюкала в такт движениям. Комья сырой земли липли к лопате, грязное месиво с трудом подавалось.
Снег валил стеной, укрывая чёрный остов дирижабля, видневшийся смутно невдалеке.
Закопав оружие, Игнатьев ушёл в посёлок за полицией. Саша спустилась в подвал, время тянулось очень медленно. Она вставала, принималась кружить по подземелью, чтобы согреться.
Но всё-таки полиция оказалась расторопнее, чем обычно, заявление о поджоге и гибели друга от сына Михайлы Игнатьева как никак. Сынок конечно со странностями, но, может так статься, что ответ держать-то придётся перед отцом.
Походили, с сомнением оглядывая пожарище. Фотограф мелькал вспышкой. Составили протокол. Дело уже было к вечеру, когда увезли Илью. Городовой поехал в деревню, искать свидетелей. Игнатьева забрали до выяснения обстоятельств.
Отпустили часов через шесть, уже под вечер. Игнатьев рассказал, что Илья жил у него, что про его родителей он почти ничего не знал, потому что Илья не любил рассказывать. Кажется, парень был откуда-то из-под Рязани. Знал, что отец его, каменщик, погиб на строительстве. Мать вскоре вышла замуж за его брата, отчим крепко поколачивал Илью. А вот адреса точного Игнатьев не знал. Отвечал Игнатьев односложно – не знаю, кто мог поджечь, может, и газ, но тогда рвануло бы, ссоры не было, пьяной драки тоже… На него смотрели с сожалением и даже пренебрежением. «Как же… не было пьяной драки, сам-то, может, и не выглядит выпивохой, но вот его работники… Пока не было хозяина, перепились, прибили этого бедолагу, испугались и подожгли. А может, таки и сам. Непутёвый, одно слово, но держится хорошо…» – думал, поглядывая на опрашиваемого, городовой. Он то и дело подходил к печи и грел ладони, прижав их к стене в изразцах.
Игнатьев вернулся к ночи. Снег перестал идти, похолодало. Земля схватилась стылой коркой.
3. Тесак на коленях
– Единственное, что в подвале есть из еды, – сказал Игнатьев, – это бочка солонины в погребе, вино, кстати, очень неплохое, и мешок картошки. Благодаря Илье.
И посмотрел на Сашу.
– Замёрзла, – сказал он.
Она кивнула. Потом нерешительно сказала:
– Я боюсь возвращаться назад.
– Не возвращайся.
«Словно напрашиваюсь, чтобы остаться. Что он подумает?»
– Мне бы только переночевать! – пробормотала она.
– Ночуй, сколько хочешь, –