Дела семейные. Рохинтон Мистри
Читать онлайн книгу.
Побыстрее, вода стынет! Иездаа, часы на кухне остановились.
– Можно я заведу, папа?
– Я тебе сто раз говорил, что это часы особые и очень хрупкие. Будешь заводить, когда постарше станешь.
Мурад ворчал себе под нос, что все откладывается на потом, когда он станет постарше, в результате столько должно накопиться у него дел, что никакого времени не хватит.
Недовольный узлом на своем галстуке, Джехангир снял галстук, расправил его и предпринял новую попытку. Попробовал завязать новым узлом, которому в школе научился, – выпуклым, «пирожковым», как его называли ребята.
– Перестань возиться с галстуком, садись есть! – прикрикнула Роксана. – Мытье, завтрак, форма – все ему надо говорить!
Проглотив половину тоста с маслом, он опять почувствовал неладное в желудке и попробовал незаметно выскользнуть из-за стола, чтобы избежать перекрестного допроса, который обязательно должен был начаться.
Но мать вела счет.
– Третий раз? Что с тобой? А брат твой семь раз чихал, после того как встал с постели.
Он пожал плечами и отправился в клозет, слыша, как отец поддразнивает мать насчет ведения протокола результатов. Проходя мимо полок с припасами, Джехангир пробежался пальцами по глазированной поверхности трех керамических банок. В большой темно-коричневой, формой напоминающей амфору, хранился рис по талонам, цилиндрическая банка цвета охры была наполнена пшеницей по талонам; самая маленькая, красновато-коричневая пузатая коротышка, предназначалась для дорогого риса басмати, который готовили исключительно по праздникам и дням рождения.
Ему нравилось трогать эти банки, вбирать в пальцы прохладу их глазури. Холодноватые и гладкие в любое время года, они как три божка восседали в темноватом коридорчике. Когда поспевали манго, их клали в рис, где они гораздо лучше, чем в соломе, дозревали до золотого цвета. И рисинки шелковисто стекали по его нетерпеливым пальцам, когда он нащупывал плоды, проверяя, можно ли их уже есть.
Надо было трижды дернуть за цепочку, чтобы бачок разразился очистительным каскадом. Услышав, что он спустил воду, мать вышла в коридор.
– Может быть, тебе лучше сегодня остаться дома? – нахмурилась она.
На обратном пути он не дотрагивался ни до банок, ни до чего другого. У мамы было строжайшее правило: после клозета полагалось немедленно вымыть руки, вымыть дважды и с мылом; только после этого руки могли принимать участие в жизни за пределами клозета.
Далекая скрипка теперь сплетала туман и грусть в минорные гаммы. Третий поход Джехангира в клозет сгустил облако тревоги на лице Роксаны. Все еще хмурясь, вернулась она к плите взбить пару яиц для мужа. Она уговаривала его отказаться от яиц или по крайней мере не есть их каждый день.
– Послушай меня, Йезад, вредно есть яйца каждый день. И в газетах пишут, и по телевизору без конца говорят про холестерин и сердечные болезни.
– Модные выдумки, Рокси. Мой отец и дед дожили один до восьмидесяти двух, другой до девяноста