Учительница нежная моя. Юрий Лузанов
Читать онлайн книгу.
Иваном Демьяновичем согласны на пятьдесят процентов. Но не одновременно с поставкой техники, а – до. Остальная половина – после проверки. Согласны? Или бьем по рукам, или мы найдем других покупателей. Слава Богу, горячих точек сейчас хватает. В конце концов, можем толкнуть весь арсенал вашим противникам. Тот же Ашот танки и БМП со всеми потрохами купит, еще и за доллары. Будете потом от наших Т-64 драпать! Ваня, скажи?
– Согдасен, согдасен, – поддакнул гайморитный.
– Ладно, договорились, – нехотя сдался кавказец. – Через восемь… Нет, через девять дней половина суммы будет.
– Добро, тогда встречаемся здесь же. О дне и времени мы вам сообщим.
Послышался шорох, звуки шагов, и все стихло.
Подмерзший Ярослав пополз из тоннеля. Осторожно выглянул из ямы.
Никакого Зотова не было. И вообще ни души.
Fructus temporum
1989 год. Смерть моды
Американский фотограф Ричард Аведон зафиксировал «смерть моды», сняв для журнала «Эгоист» Изабель Аджани. На снимке знаменитая запечатлена в старой поношенной дублёнке самого фотографа, прикрывающей голое тело.
11.
– Больных? Ты уверен?
– Кто еще повторяет слова, как дятел? Да и голос его – тягучий, как будто нос заложен.
– Как его называли?
– Ваня и Иван Демьянович.
– Проверим. А ты никому ни слова. И вообще забудь об этом.
Голый по пояс Игорь поднял бритвенный станок и заскреб лезвием по щеке. Над его локтем упругим яблочком катался бицепс.
Рассказ приятеля его словно и не удивил. Ярослав даже насупился. Встряхнув выстиранную шинель, он отправился с ней в сушилку.
Близился час отбоя. Роту загнали в ленинскую комнату на обязательный просмотр программы «Время». На экране чопорные мужчина и женщина по очереди рассказывали о ситуации в стране и мире. Сессия Верховного совета. Волнения в Румынии. Нельсон Мандела готовится выйти из тюрьмы.
Когда дошли до столкновений в Нагорном Карабахе, Ярослав вздрогнул. В памяти толчком всплыл вкрадчивый голос закупщика оружия, таинственного Баши-Заде. И вслед за ним прицепом потянулся бас некоего Виктора. Уж больно он был характерен – рокочущий, с раскатистыми гласными и твердо-пушечным, взрывным «п». «Пятьдесят процентов мы платим сразу. Остальные пятьдесят – потом, после проверки».
Черт! Это же…
В мозгу словно сигнальная ракета взвилась и все осветила. «Майор Караваев», – вспомнил Ярослав.
Пригодился музыкальный слух.
Это был тот самый Караваев, который недавно на собрании так распинался о коварной загранице. Рокотал о происках мирового империализма и американской угрозе. О необходимости крепить ряды и вострить штыки.
Как это совмещалось? Как один и тот же человек мог патриотично лупить себя в грудь – и в то же время торговать родиной?
У Ярослава это в голове не укладывалось. В сознании все искажалось и переламывалось, словно на репродукциях супрематистов, которые повадились публиковать в "Огоньке"…
Утром в казарму