Ведьмин век. Трилогия. Марина и Сергей Дяченко
Читать онлайн книгу.
давай-ка я вызову машину, поедешь… к себе. Примешь ванну – и спать.
Она подняла голову.
Воспаленные глаза ее были двумя злыми щелками. Сжатые губы казались тонкой ниткой; она набрала в грудь воздуха, будто собираясь что-то сказать, – но промолчала. Снова стиснула губы. Отвернулась.
– Не понял, – негромко сообщил Клавдий.
Ивга дернула плечом – объяснять, мол, не стану.
– Не понял, – повторил Клавдий уже удивленно. – Чем я тебя опять обидел? Ущемил твою драгоценную волю? Подавил? Принудил? А?
– Руки после меня помойте, – сказала Ивга сквозь спазм в горле. – И квартиру… продезинфицируйте. Чтобы такая грязная тварь, как я… не наследила.
С минуту Клавдий молчал, озадаченный.
Потом сообразил. Она все еще переживает оскорбление, нанесенное циничным чугайстером. И унижение оттого, что Клавдий это слышал. И никак не отреагировал – стало быть, принял к сведению, ни капли не удивившись.
– Ивга… дурочка. Ну мало ли кто что вякнул. Он же… чугайстер.
Это слово его язык привычно не желал выговаривать, потому вышло с запинкой. Но очень красноречиво. Ивга вскинула мокрые глаза:
– Он… зачем?.. подонок. Отомстил же уже, хватит… Так нет… Плюнул в спину… ядом… Чугайстеры – они же все… мучители. Как с навкой… Я видела. Хоровод… колесо. Кишки хорошо наматывать… Навки – не люди, но эти еще хуже… И почему им это позволяют? Все позволяют, будто так и надо? Навка… орет… А потом мешок, пластмассовый, на молнии… и фиалками пахнет… вроде бы фиалками, мерзко так…
Клавдий зажал себе нос. Невольно, машинально, – не желая чувствовать запах, существующий только в его воображении.
Ивга осеклась. Захлопала мокрыми ресницами, часто-часто, как крыльями. Хлоп-хлоп…
Он повернулся и вышел на кухню. Вытащил из холодильника бутылку пива, откупорил зубами и вылил в себя. Не ощутив вкуса. Желая забыть тот запах. И прогнать из мыслей мешок, полиэтиленовый, грязно-зеленого цвета. На железной молнии…
– Я… что-то не так сказала?
Ивга стояла в дверях кухни. С высохшими глазами. Внимательная и напряженная.
– Нет, Ивга. Все в порядке… Просто я терпеть не могу… фиалок.
Она покусала губу:
– Простите.
– За что?
Она смотрела серьезно. Грустно и даже, кажется, сочувственно.
Два часа блуждания по ночным улицам привели его в состояние болезненного отупения; опьянение выветривалось непростительно быстро, и на смену ему приходила отвратительная, мерзкая тоска. Оглядываясь на последние полгода своей жизни, он с трудом удерживался от соблазна побиться головой о стену.
Не раз и не два ему истошно сигналили машины, и водители, которым он перешел дорогу, ругались и грозили кулаками; не раз и не два Клав подумал о счастливом небытии, которое так просто отыскать под случайными колесами глупых гонщиков. Последний раз мысль о самоубийстве была такой неестественно приятной, что пришлось сильно огреть себя