Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора. Лиам Фаррелл
Читать онлайн книгу.
как огонь. Что толку в мечтах, если их нельзя разрушить? Что толку в сердце, если его нельзя разбить? Зажигая свечу, вы тут же отбрасываете тень.
Она глянула на меня и сказала:
– Хотите, я расскажу вам о нашем новом нестероидном противовоспалительном препарате?
3. Рождение и семья
Друзей можно выбирать, но с родственниками вы обречены: они с вами и в горе и в радости – это я усвоил с пеленок. У нас было громадное семейство, состав которого то и дело менялся: новые люди рождались, даже когда мы теряли более неуклюжих старых из-за всяких несчастных случаев, как в игре «Рога и копыта».
В частности, у меня имелось множество религиозно фанатичных тетушек. Это можно было бы считать недостатком, однако, перефразируя выдающегося психиатра Фрейзера Крейна[21], если вы не можете смеяться над своей семьей, зачем она вообще нужна?
В родильном отделении, как обычно, происходило все и сразу: медленное течение процесса при ягодичном предлежании; женщина с ногами в стременах кресла – роды уже не первые; раздраженная медсестра держит ее за руку; повсюду разбрызганы кровь, пот, слезы, околоплодная жидкость, меконий и другие менее полезные для здоровья выделения.
Моим коллегой был высокий обаятельный австралиец, которому без особых усилий удавалось быть красавцем. Мы ждали, хотя рабочий день уже закончился. Нас очень беспокоило состояние ребенка, и мы едва не запаниковали, но внезапно клиническая картина улучшилась, и кризис, похоже, миновал. Убедившись, что ягодицы младенца вот-вот должны опуститься, мы оба испустили глубокий вздох облегчения.
– Вы уже видите моего ребенка? – крикнула роженица медсестре.
– Нет, – успокаивающе ответила она, – но врач видит.
– Не волнуйтесь, – бодро сказал мой друг с улыбкой, которую он, очевидно, считал обезоруживающей. – Я вижу, что малыш идет. Такой прелестный маленький зад, – он сделал паузу и подмигнул мне. – Совсем как у вас, мэм.
Рассказ почти правдивый, и тогда он казался забавным, но сейчас представляется не слишком-то смешным. Однако все мы все знаем истории и похуже, слишком унылые, чтобы даже заикаться об их публикации. И кажется, нет такого понятия, как запретная тема. Чем острее боль, чем мрачнее исход, тем чернее юмор. Чем тяжелее испытания, чем больше времени прошло, чем сильнее измучены и чем менее опытны врачи, тем с большим удовольствием пересказываются подобные сюжеты.
Но почему для представителей профессии, которая считается помогающей, характерна такая чудинка? Юмор, несомненно, одна из самых непонятных сторон человеческого существа. Какая у него цель? Какой генный драйв намертво закрепил его в нашем геноме? Должно быть, с точки зрения борьбы за выживание есть какая-то особая ценность в том, чтобы воспринимать мир комически. Юмор – растение, удобряемое невзгодами.
Мы, медработники, ежедневно балансируем между нормальностью с одной стороны и трагедией – с другой, и один из способов справиться с частыми
Главный герой американского комедийного сериала «Фрейзер» (1993–2004).