Хореограф. Татьяна Ставицкая
Читать онлайн книгу.
являться к главному человеку в театре и валяться в его кабинете, значит, он имеет на это право, возможно, выторгованное когда-то в нештатной ситуации – Залевскому было недосуг рыться в памяти. Какие-нибудь полубогемные сборища с глупостями должно быть, когда все уже накачались и лезут друг другу в трусы. Или это был какой-то бессмысленный спор, где на кону стояло исполнение желания. Возможно, ему тогда показалось, что желания их совпадают, и он в любом случае ничего не теряет. Но человек иногда приходил к нему в кабинет и курил его кальян, лежа на шкурах.
Наконец хореограф оторвался от лэптопа и позвонил администратору – бывшей хористке оперного театра, прагматичной и расторопной, оставившей ради должности сцену.
– Рита, зайди.
Рита внесла себя в святая святых торжественно и смиренно, грузно опустилась на стул.
– Посмотри, пожалуйста, и скажи мне что-нибудь по этому поводу.
Администратор внимала прилежно, ни разу не задержала дыханье, не обомлела.
– Хорош, – начала она осторожно, прикидывая, чего от нее ждут на самом деле, – есть манера, приятный тембр, артистичность, музыкальность.
Выжидающе посмотрела на босса.
– Дальше!
– А дальше есть вопросы к диапазону, ты же видишь: верх – фальцет.
Почему она произнесла «фальцет» так, будто речь шла о физическом недостатке, о протезе, а не о феномене, о достижении? Ведь фальцет, как понимал хореограф, – это особая техника, это не каждый может.
Заметив напряженное внимание на лице начальства, администратор осмелела.
– Видишь ли, концепция его исполнения на уровне физиологии – она не вокальная. Вот те мышцы, что он использует, они созданы для жевания, глотания, а не для пения, поэтому такая манера имеет свой потолок развития. Более того, при активной работе может даже пойти деградация голоса, стирание тембра. Тут уже вопрос запаса прочности организма.
ПрОчнОсти Организма… Услышал вдруг: пОрОчности. Залевский смотрел на ее округлый рот меж пухлых щек, наблюдал за избыточной артикуляцией, за прихотливыми извивами эластичных губ, подпертых гладким катышем кукольного подбородка, и удивлялся долетавшим до него звукам, как цирковому трюку. Какая-то мнилась ему трубочка в ее голове, ведущая от ушей прямо к ротовому отверстию, минуя органы чувств. Но про «запас прочности» он все понял. Он называл это внутренним человеческим ресурсом, который можно однажды направить в цель, как пушечное ядро.
– Ну, это, правда, в большей степени касается академистов, а эстрадника спасает микрофон, ибо ревер за него тянет, кнопка громкости дает звук. Убери ревер – и все будет печально: гласной нет – значит, нет резонанса. А хороший певец всегда поет на резонансе, опоре – это основа качественного пения.
А хороший певец… А хороший певец… К чему это «А»? «А» – это противопоставление. Совершенно не уместное.
– Это вечная беда: хороший вокалист мыслит гласными, которые переходят