Уже засыпая на ходу, Дэниэл принял душ, лег в постель, обнял Терри и немедленно отключился. Когда он проснулся, за окнами уже был белый день, а часы на прикроватном столике показывали девять. Терри не было, хотя ее половина кровати еще хранила тепло ее тела и ее запах. Неужели она все же уехала? Охваченный невообразимым ужасом, он наспех оделся, путаясь в рукавах и брючинах, и чуть не убил себя. Затем потащил себя вниз. К его облегчению, Терри сидела в гостиной на диванчике и пила ягодный чай с мятой. Ей определенно стало гораздо лучше. Она выглядела невероятно хорошенькой в белом платье в аппликациях из вышитых подсолнухов.

      – Терри…

      В отличие от нее, он наверное, выглядел паршиво, потому что она даже испугалась.

      – Дэнни, ты что? Ты здоров?

      – Я подумал, ты уехала.

      – Ты бы хотел, чтобы я уехала?

      – Что? Нет!

      – Раз мы с этим разобрались, давай посидим, попьем чаю, пока нам подадут завтрак.

      Горничная из кухни заверила, что все будет готова через десять минут. Дэниэл сел и отхлебнул чаю. Потом притянул к себе Терри. Она прижалась к нему.

      – Извини.

      – Да нет. Это ты меня прости. Я такой болван. Я бы так хотел, чтобы было по-другому. Знаешь, прекрасная скрипичная музыка, ароматические свечи, лепестки роз.

      Она тихо засмеялась.

      – У тебя еще будет время для этого.

      – Пара триллионов лет?

      – Вроде того.

      Он прекрасно понимал, что Терри не испытывает к нему и сотой доли чувств, что он питал к ней, и она снизошла к нему не из любви и даже не из жалости, а из чувства самосохранения. Но по крайней мере, он не был ей неимоверно отвратителен морально или физически. Уже поэтому он чувствовал себя счастливым. Дэниэл хотел поцеловать Терри, но помешал какой-то мужик, вышедший из кухни с холщовой сумкой инструментов.

      – Доброе утречко, – сказал он, помахав им стамеской.

      – Вы еще кто такой.

      – Столяр. Я починил ваш кухонный стол, мистер Ланкастер. Впредь прошу, будьте осторожней в эксплуатации. Все-таки старинный предмет мебели, настоящий раритет.

      – Вы что, мне подмигнули?

      – Вам почудилось, – невозмутимо молвил столяр и удалился в прихожую. Дэниэл же опять стал рыться по карманам и не сумел удержаться от крепкого словца. До своего повышения до президента он числился сотрудником рекламного отдела головного офиса и даже принял участие в разработке кампании Девятьсот Двадцатых. Во всяком случае, перед революцией он должен был зайти в бухгалтерию за декабрьской зарплатой, но не зашел, некогда было.

      – Господин плотник…

      – С вашего позволения, столяр, мессир.

      – Excuse moi, господин