Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том VI. Аркадий Казанский
Читать онлайн книгу.
Овальное пятно в его атмосфере называется: – «Глаз Юпитера». При желании можно представить, что на поверхности планеты насечены некие буквы, складывающиеся в слова. На фоне Юпитера – четыре самых крупных его спутника (Галилеевы Луны Юпитера), по порядку возрастания: Ио – желтая Луна, Европа – голубая Луна, Ганимед – коричневатая Луна, Калипсо – серо-голубая Луна. Юпитер показан в неполной фазе, хорошо видно, как его отраженным светом подсвечиваются три Луны, за исключением Европы, показанной в той же фазе. Размеры Лун между собой выдержаны в масштабе, относительно Юпитера для наглядности, они изображены с 10-кратным увеличением.
Paradiso – Canto XIX. Рай – Песня XIX
Шестое небо – Юпитер (продолжение)
Parea dinanzi a me con l’ali aperte
la bella image che nel dolce frui
liete facevan l’anime conserte; [3]
parea ciascuna rubinetto in cui
raggio di sole ardesse sì acceso,
che ne` miei occhi rifrangesse lui. [6]
E quel che mi convien ritrar testeso,
non portò voce mai, né scrisse incostro,
né fu per fantasia già mai compreso; [9]
Парил на крыльях, широко раскрытых,
Прекрасный образ и в себе вмещал
Веселье душ, в отрадном frui слитых. [3]
И каждая была как мелкий лал,
В котором словно солнце отражалось,
И жгучий луч в глаза мне ударял. [6]
И то, что мне изобразить осталось,
Ни в звуках речи, ни в чертах чернил,
Ни в снах мечты вовек не воплощалось. [9]
Образ Орла, явленный поэту на поверхности Юпитера, парит перед ним на широко раскрытых крыльях, вмещая в себя веселье душ, слитых в отрадном «Frui» (латинский глагол: пользоваться, вкушать), что означает: «Вкушение». И каждая из этих душ была видна, как мелкий лал (жемчуг), из которого Солнце посылает свой отраженный жгучий луч, бьющий в глаза. То, что осталось изобразить Данте, невозможно ни сказать, ни описать пером, ни увидеть в мечтательных снах; это нужно видеть, прильнув к окуляру телескопа.
ch’io vidi e anche udi` parlar lo rostro,
e sonar ne la voce e `io` e `mio`,
quand` era nel concetto e `noi` e `nostro`. [12]
E cominciò: «Per esser giusto e pio
son io qui essaltato a quella gloria
che non si lascia vincere a disio; [15]
e in terra lasciai la mia memoria
sì fatta, che le genti lì malvage
commendan lei, ma non seguon la storia». [18]
Così un sol calor di molte brage
si fa sentir, come di molti amori
usciva solo un suon di quella image. [21]
Я видел и внимал, как говорил
Орлиный клюв, и «я» и «мой» звучало,
Где смысл реченья «мы» и «наш» сулил. [12]
«За правосудье, – молвил он сначала, —
И праведность я к славе вознесён,
Для коей одного желанья мало. [15]
Я памятен среди земных племён,
Но мой пример в народах извращённых,
Хоть и хвалим, не ставится в закон». [18]
Так пышет в груде углей раскалённых
Единый жар, как были здесь слиты
В единый голос сонмы просветлённых. [21]
Он видит и слышит, что говорит орлиный клюв, в котором одинаково звучит «я» и «мой», «мы» и «наш», по царски, где «мы» – означает «я», а «мой» – означает «наш».
Голос говорит, что он вознесен к этой славе не по своему желанию, а за правосудье