Записки маленькой гимназистки. Повести. Лидия Чарская
Читать онлайн книгу.
в их комнату), и сказала:
– Ну, уж я ему припомню за это. Он у меня попляшет!..
И она припомнила – на Фильке. Филька исчез. Но как? Как и куда могла маленькая двенадцатилетняя девочка спрятать птицу – этого я угадать не могла.
– Жюли! Зачем ты сделала это? – спросила я, когда мы вернулись в классную после обеда.
– Что сделала? – так и встрепенулась горбунья.
– Куда ты дела Фильку?
– Фильку? Я? Я дела? – вскричала она, вся бледная и взволнованная. – Да ты с ума сошла! Я не видела Фильки. Убирайся, пожалуйста…
– А зачем же ты… – начала я и не докончила.
Дверь широко распахнулась, и Матильда Францевна, красная, как пион, влетела в комнату.
– Очень хорошо! Великолепно! Воровка! Укрывательница! Преступница! – грозно потрясая руками в воздухе, кричала она.
И прежде чем я успела произнести хоть слово, она схватила меня за плечи и потащила куда-то.
Передо мною замелькали знакомые коридоры, шкапы, сундуки и корзины, стоявшие там по стенам. Вот и кладовая. Дверь широко распахнута в коридор. Там стоят тетя Нелли, Ниночка, Жорж, Толя…
– Вот! Я привела виновную! – торжествующе вскричала Матильда Францевна и толкнула меня в угол.
Тут я увидела небольшой сундучок и в нем распростертого на дне мертвого Фильку. Сова лежала, широко распластав крылья и уткнувшись клювом в доску сундука. Должно быть, она задохнулась в нем от недостатка воздуха, потому что клюв ее был широко раскрыт, а круглые глаза почти вылезли из орбит.
Я с удивлением посмотрела на тетю Нелли.
– Что это такое? – спросила я.
– И она еще спрашивает! – вскричала, или, вернее, взвизгнула, Бавария. – И она еще осмеливается спрашивать – она, неисправимая притворщица! – кричала она на весь дом, размахивая руками, как ветряная мельница своими крыльями.
– Я ни в чем не виновата! Уверяю вас! – произнесла я тихо.
– Не виновата! – произнесла тетя Нелли и прищурила на меня свои холодные глаза. – Жорж, кто, по-твоему, спрятал сову в ящик? – обратилась она к старшему сыну.
– Конечно, Мокрица, – произнес он уверенным голосом. – Филька напугал ее тогда ночью!.. И вот она в отместку за это… Очень остроумно… – И он снова захныкал.
– Конечно, Мокрица! – подтвердила его слова Ниночка.
Меня точно жаром обдало. Я стояла, ровно ничего не понимая. Меня обвиняли – и в чем же? В чем я совсем, совсем не была виновата.
Один Толя молчал. Глаза его были широко раскрыты, а лицо побелело как мел. Он держался за платье своей матери и не отрываясь смотрел на меня.
Я снова взглянула на тетю Нелли и не узнала ее лица. Всегда спокойное и красивое, оно как-то подергивалось в то время, когда она говорила.
– Вы правы, Матильда Францевна. Девочка неисправима. Надо попробовать наказать ее чувствительно. Распорядитесь, пожалуйста. Пойдемте, дети, – произнесла она, обращаясь к Нине, Жоржу и Толе.
И, взяв младших за руки, вывела их из кладовой.
На минуту в кладовую заглянула