Сердце Демидина. Александр Велин
Читать онлайн книгу.
кришнаитов, в поездку к родственникам в Нью-Йорк. Антоша был ещё не вполне проверенным агентом, и, если бы он вдруг решил остаться в Америке, у Конькова были бы неприятности. Жук тогда долго крутил в руках Антошину фотографию и расспрашивал о нём. В конце концов он рекомендовал Антошу выпустить и даже сказал, что в случае чего возьмёт на себя часть ответственности.
Всё прошло как нельзя лучше. В Нью-Йорке Антоша был принят кришнаитским гуру, имя которого звучало как затейливое проклятие – Шри Шримад Бхакти Веданта Нараяна Махарадж. Этот Махарадж даже подарил Антоше свою фотографию с собственноручной подписью «Моему драгоценному ученику».
Благодаря ей Антошин авторитет взлетел у кропоткинских кришнаитов до небес. Находившегося в перманентном самадхи Стёпу переставили поближе к коридору, а обрамлённую живыми цветами фотографию Махараджа повесили в гостиной. Кришнаиты были уверены, что фотография обладает целебными свойствами.
По мнению Конькова, которое он, понятное дело, держал при себе, от лицезрения сладостной рожи Махараджа мог развиться сахарный диабет. Кроме того, Конькова немного раздражало то, что Антоша сильно возгордился. Теперь он позволял себе капризничать, жаловался, что устал, и просил Конькова отправить его на море, где он бы мог отдохнуть и собраться с мыслями.
Но всё это были мелочи.
Главным же было то, что после возвращения из Нью-Йорка Антоша стал признанным руководителем кропоткинских кришнаитов.
Теперь КГБ принялся устранять препятствия на их пути – вроде соседей, раздражённых растущим количеством посетителей, местного ЖЭКа и милиции. Кропоткинский ашрам начал вбирать в свою орбиту другие группы кришнаитов, пока не опекаемые КГБ и не осенённые божественной милостью Махараджа. Всё это было успехом Конькова, которым он был обязан майору Андрею Андреевичу Жуку.
Как правильно руководить страной
Кабинет Жука был невелик – стол с «ленинской» настольной лампой с зелёным абажуром, откидной календарь, сейф, шкаф. На столе лежала закрытая при посетителях единственная папка. На стене висел портрет Дзержинского и черно-белая фотография афганских гор.
Когда Коньков входил, Андрей Андреевич стоял к нему спиной, глядя в окно и раскачиваясь на каблуках. Фигура Жука казалась полной, а в нужной одежде – почти толстой, но Коньков знал, насколько обманчива эта полнота, так как видел майора в спортивном зале. Жук увлекался единоборствами, и его, казалось бы, вызывающая усмешку благообразная тушка во время боя оказывалась массой мышц без единой капли жира.
– Присаживайся, – сказал Жук.
– Спасибо, Андрей Андреевич, – ответил Коньков, косясь на афганское фото.
Все знали, что Жук провёл несколько месяцев в Афганистане, но вспоминал он об этом неохотно.
– О чём хотел поговорить?
– Мой Понятых разрабатывал древлян Демидина. Он думает, что Демидин заранее знал, что Понятых будет направлен к древлянам.
– В самом деле? И как Понятых это объясняет?
– Думает, что Демидин