Рикард наблюдал за лежавшей на больничной койке женщиной сквозь стеклянную перегородку. Она напоминала ему мумию. Ее голова была полностью перебинтована. Поврежденная нога покоилась в неподвижном положении. Он переговорил с родителями Эзги по дороге. Они были крайне обеспокоены. Но не знали ничего о случившемся. А также ничего не могли сказать о тех людях, с кем она обычно общалась, кроме их имен.

      Ее врач неохотно дал ему лишь пять минут. Не более.

      Он осторожно открыл дверь. Эзги с тревогой посмотрела на него, хоть он и был в гражданском. Потом ее взгляд начал блуждать по сторонам. Рикард увидел налитые кровью, наполненные страхом глаза, опухшее лицо, напоминавшее единый синяк там, где его не скрывала повязка. Он встал рядом с кроватью и представился, стараясь использовать как можно более мягкий тон. Наклонился вперед.

      – Медсестра говорит, что вы идете на поправку. Вам повезло, – сказал он и еле заметно кивнул. – Вы не видели лиц напавших на вас?

      – Они были в масках. Шесть или семь человек, – прошептала она едва слышно.

      – Что вы делали там?

      Никакого ответа.

      – Кто был с вами?

      Она снова промолчала. Ничего иного он и не ждал.

      – Фредрик. Антон. Ваши родители назвали мне несколько имен. Но у них нет ни телефонных номеров, ни адресов. Нам необходимы свидетели, чтобы мы смогли задержать кого-то из нападавших и предъявить им обвинение.

      «Чтобы посадить тех, кто чуть не убил тебя», – подумал он.

      Эзги еле заметно покачала головой и простонала от боли.

      – И вы знаете. И я знаю. Это бесполезно, – промямлила она дрожащим голосом.