Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев
Читать онлайн книгу.им?
– Попам. Знаешь, что у нашей церкви был запрещающий список из сотен славянских имен? Вот целому народу имена и поменяли. А у вас даже прозвища нерусские – Семён, Аркадий, Африка…
– Ну, это так… баловство.
– Нет, Сенечка, не баловство. Поменяли человеку имя – поменяли человека, не узнать. Юра – футболист, а Сенечка – поэт. Разные люди. Это же азбука.
– Но в этой же азбуке и другое: собственно, жизнь – это изменчивость. – Семён не с Катей спорил, а как будто проверял на правильность какие-то свои мысли, поэтому и подливал, и подсыпал. – Не меняется мёртвое. Вот придёшь на это жёлтое поле через две недели, а оно белое. Тоже не узнать. А если бы каким-то надприродным усилием осталось жёлтым, то его не стало бы вовсе уже на следующий год.
– Есть изменчивость, дело божье, а есть подмена, чертовское. Не путай. И человек от одуванчика немного всё-таки отличается.
– Немного.
– Смейся, смейся… У человека, знаешь, есть такая штучка, душа называется.
– Как же, слышал.
– Тогда, наверное, слышал и то, что за эту штучку там, наверху, – кивнула на небо, – и воюют. Почему?
– Тонкая энергия, они ей питаются, мясо им не по зубам, вот и воюют.
– Физики, одно слово… Душа – это такой золотой ключик, волшебная палочка, которой, будь он у одуванчика, можно его превратить в розу, а можно и в лопух, не за две недели, конечно, а за сто лет запросто.
– А зачем в лопух?
– Наверное, кому-то, у кого эта волшебная палочка в руках, лопушиные души вкуснее одуванчиковых, одуванчиковые, а тем более розовые, ему, как ты говоришь, не по зубам. Только у нашего одуванчика такой души нет, ему хоть тысячу лет говори, что он лопух, не услышит, и будет каждую весну вырастать одуванчиком. А у нас есть.
– К сожалению?
– Почему? К счастью! Но счастье – это не леденец во рту, это… это, – она и руки включила, сотрясая растопыренными пальцами перед раскрасневшимися щеками, но слов всё никак не находилось, – знаешь, когда у тебя крылья начинают прорастать, это не просто же щекотно под лопатками – это мука…
Немного успокоилась, хотя видно было, что осталась недовольна невысказанностью.
– Вот так ключик и работает: поменяли имена народу – подменили народ.
– А почему ты думаешь, что не к лучшему? – провоцировал.
Катя так посмотрела, что Семену стало стыдно.
– Сколько вы, мозги нации, самогону на брата взяли?
– Ладно, ладно… Так что, мы теперь – не мы?
– Успокойся, мы – ещё мы, но уже не те. Слава богу, остались ещё…
– Олеги да Игори? Тоже одних пижонов называют… хотя… хотя сначала их называют, а потом уже под этими именами вырастают пижоны.
– Вот видишь… Да я не про людей даже – остались реки, деревни, они только и держат, они и помнят. Города ведь тоже в клички попрятали, улицы… слава Богу на все пламенных Либкнехтов не хватило, а то была бы сейчас наша Коломна какой-нибудь Бухаринкой, причём про самого Бухарина никто бы не помнил, а все искренне бы считали, что от того Бухаринка, что живут