Лишь разумные свободны. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 4. Павел Амнуэль
Читать онлайн книгу.
было, вне зависимости от способа моего пленения: кому и зачем пришло в голову строить на Альцине подобие ангаров (в количестве не менее двух), попасть в которые можно только с помощью нуль-т кабинок?
Не ответив ни на один из вопросов, я вернулся в свой карцер, мысли мои за это время тоже, видимо, совершили полный оборот, и, усаживаясь все на тот же стульчик, я понял, что обдумываю в точности ту же мысль, которую обдумывал час назад: что намерен предпринять Лучано Грапетти для воссоединения с детонаторами и (или) с братьями и сестрами-близнецами.
Поскольку этот путь рассуждений я уже проходил и не пришел ни к какому выводу, то задал себе для разнообразия иной вопрос: почему я вообще уверен, что побег Грапетти на самом деле является побегом? Почему я уверен в том, что Грапетти, как и Абалкин, стал автоматом Странников? Могла ли у него быть иная цель, не имевшая никакого отношения ни к «тайне личности» – тайне, для него несущественной, ни к проблеме Странников – проблеме, которая не интересовала его, судя по его поступкам, всю предшествовавшую жизнь?
Сбежал от надоевшей жены, допустим. А Татьяне не хочется в этом признаваться. А Ландовска попросту покрывает подругу. Что до астролога-аборигена, то его привлекли и вовсе для отвода глаз. Чтобы увести следствие с пути его.
Но почему, если так, женщинам нужно вообще бояться какого бы то ни было следствия? Ну, сбежал, со всеми бывает. Я в свое время тоже сбежал и вовсе не собирался по этому поводу держать отчет перед Экселенцем. С Аленой мы прожили почти три года – тысячу дней с небольшим. Алена была замечательной женщиной, и даже на сеансе суггестивного психоанализа я не сумел бы найти в ее характере существенных отрицательных черт. Но через сотню дней совместной жизни я ощущал глухое раздражение от ее бархатного голоса, через триста – не мог видеть, как она суетится, перебегая из комнаты в комнату в поисках какой-нибудь никому не нужной безделушки. Через пятьсот дней я уже понимал, что долго так продолжаться не может. На семисотый мы попробовали крупно объясниться, и закончилось это слезами (не моими) и объяснениями в любви (на этот раз – двусторонними). На восьмисотый день я ощущал то же, что и на сотый, и переходить на второй круг Ада не видел ни основания, ни смысла. На тысяча восемнадцатый день мы расстались – и оба испытали облегчение.
Алена говорила потом: «Это потому, Максим, что у нас не было детей». «Конечно, – думал я, – только детей нам недоставало». А вслух не говорил ничего: молча соглашался.
Рассуждая сам с собой о возможном побеге Грапетти от любимой женщины, я понимал, конечно, что просто тяну время. Логически версия не выдерживала критики. Даже если Лучано решил уйти от Татьяны, неужели для этого нужно было неожиданно мчаться в порт, добираться на челноке до звездолета, и, к тому же, эта версия никак не могла объяснить странное, если не сказать больше, поведение Грапетти – его второй побег, на этот раз с борта «Альгамбры» за полминуты до катастрофы.
Как