Период 1620-1630-х гг. – это время тесного военно-политического сотрудничества России и Швеции. Как установил в своих работах Б.Ф. Поршнев, существовала прямая связь между заключением военно-политического союза Швеции и России накануне Смоленской войны 1632-34 гг. и началом создания армии «нового строя»[73]. С 1628 г. русская казна поставляла северному соседу огромные по тем временам партии дешевого хлеба: шведы покупали его по 5–6 рейхсталеров за ласт, а продавали в Амстердаме по 75 рейхсталеров[74]. Размер русской помощи был по заслугам оценен шведским королем, и на переговорах военной миссии во главе с полковником А. Лесли было достигнуто соглашение о создании в России полковой артиллерии по шведскому образцу. Шведы были готовы открыть русским секреты своих пушек.

      Записи дворцовых разрядов, сделанные по «памятям» Пушкарского приказа, отмечают: вслед за Швецией Россия с 1630 г. начала производить кожаные пушки. В документах записи «о пушечном кожаном деле» достаточно кратки, поэтому узнать какие-нибудь подробности относительно производства таких пушек не всегда представляется возможным. Известно лишь, что на Пушечном дворе кожаные пушки делал приглашенный в Москву шведский мастер Юлиус Коет (по происхождению – валлонец Жиллем Койе). По «памяти» из Пушкарского приказа, 16 июня 1632 г., «немчин Елисей Коет» пожалован сукном «за стрельбу, что он перед государем стрелял на лугу из кожаные пушки июня в 13 день»[75]. Но как уже отмечалось, из-за плохой теплопроводимости веревок бронзовый ствол сильно разогревался и портился от выгорания, что вело к его разрыву.

      Спустя несколько лет, в 1649 г., сын покойного мастера Юлиуса Коета, секретарь шведского посольства Петр Коет заявил московским послам, что российское правительство задолжало его отцу, бывшему «над пушечным нарядом полковником», 1000 ефимков: «И секретарь говорил: отец де ево вылил 104 пушки, а немногие от них испорчены. И послы говорили: из тех пушек всего 32 пушки отстоялись, а те все от первые стрельбы не устояли»[76]. В советское время этот эпизод в силу идеологических причин был искажен. Авторы статьи в «Очерках истории СССР» В. Г. Гейман и Н. В. Устюгов отмечали: «Ю. Коет был плохим мастером: из 104 вылитых им пушек внешне удовлетворительными оказалось только 32, да и те не выдержали первой стрельбы (выделено мной. – А. Л.)»[77]. То есть в трактовке советских историков шведский мастер вообще не сделал ни одного качественного орудия!

      По всей вероятности, в описанном инциденте речь шла именно о кожаных пушках, которые не отличались высокой прочностью, ибо из других дел известно, что мастер отлил гораздо больше орудий: только к нуждам предстоящей войны Коет сделал около двухсот