Городские легенды. Чарльз де Линт
Читать онлайн книгу.
три сорта людей: с одними всегда что-то случается, другие наблюдают, что происходит с первыми, а третьи спрашивают: «А что случилось?»
1
Он стоял посреди вылизанной мокрым языком дождя улицы, холодное пламя мерцало в глубине его зрачков. Нервы ныли, точно натянутая струна, пока он не отрываясь смотрел, как уходят вдаль велосипеды, торжественно, точно на параде, проплывая мимо него.
Десятискоростные велосипеды, горные велосипеды. Прирученные, одомашненные. Породистые: прозрачные веера спиц вместо колес да острые хребтины рам, настоящие скелеты по сравнению со своими далекими предками. Никогда не знали они свободы и радости; носить на своих спинах вечно спешащих ездоков в обтягивающих шортах с кожаными заплатами на задах, чьи ловко обутые ноги словно приросли к педалям, глаза из-под противоударных шлемов смотрят только вперед, руки в перчатках без пальцев крепко сжимают руль – вот и все, что выпало им на долю.
Он улыбался, глядя, как они уходят, шинами разбрызгивая воду из луж, рамы металлически поблескивают в свете фонарей, красные огоньки рефлекторов подмигивают.
Пряди мокрых волос облепили его голову, одежда отсырела, но он не обращал внимания на эти мелкие неудобства. Все его мысли занимал тот первобытный односкоростной велик с толстенными шинами, который возглавлял это шествие. Бог весть откуда взявшийся бродяга пришел, чтобы увести своих прирученных братьев и сестер на свободу.
Всего на одну ночь. А может быть, навечно.
Последние велосипеды уже заворачивали за угол. В прощальном салюте он поднял правую руку. Его левая рука с зажатыми в ней тяжеленными кусачками, резиновая рукоятка которых оставляла на ладони ребристые следы, была вытянута вдоль тела. Под изгородями и у крылечек домов по всей улице лежали срезанные замки и сброшенные цепи, а велики, которые они удерживали когда-то, свободные, убегали прочь.
Завыла, приближаясь, сирена. Он поднял голову и слизнул с губ капли дождя. Вода попадала в глаза, скапливаясь в уголках. Он зажмурился, ожидая, когда во мраке плотно сжатых век вспыхнет многоцветная радуга огней. В них всегда кроется какое-нибудь предзнаменование. И в ночном небе, в его запорошенном звездной пылью изгибе, тоже. Так много огней… И в каждом – тайна, которой не хватает лишь голоса, чтобы раскрыться и вырваться на свободу.
Как велосипеды, освобожденные скитальцем-собратом.
Он сам стал бы их голосом, будь у него нужные слова.
Когда прибыла полиция, он стоял и смотрел в небо, ища в нем тайных знаков.
«Отпустите меня, братцы, отпустите…» На проигрывателе стоял новый диск «Погс» «Если Господь меня разлюбит». В динамиках – один расположился поверх ящика, среди наполовину выжатых тюбиков краски и жестянок со скипидаром, другой оседлал подоконник, отделенный от залитой потоками дождя Йор-стрит расстоянием в два этажа, – журчала заглавная композиция альбома. Она оказалась бойчее, чем можно было ожидать, судя по названию, а Шэйн МакГован хриплым по обыкновению голосом не