Университетские истории. Дмитрий Емец
Читать онлайн книгу.
начнет, она за голову схватится и бегом от него.
Пожаловалась она аспиранту Косте Боброву.
– А ты как хотела? – говорит Костя. – Футболисты – это типичные представители группового мышления. То есть в составе команды мыслят хорошо, а по отдельности не очень… Ты лучше влюбись в боксера. Боксеры – эти хоть и чаще футболистов по голове получают, но почему-то гораздо умнее. В целом, если между футболистом и боксером выбирать, то тут вообще выбирать нечего. Боксер твою внутреннюю сложность уравновесит.
Обрадовалась Лена и убежала влюбляться в боксера. А Костя смотрит ей вслед и грустно думает:
СТОПКА КНИГ
Однажды доцент Воздвиженский пришел в университет, а ему навстречу аспирантка Лена. Щеки красные, лицо круглое. В руках огромная стопка книг. Воздвиженский поманил ее к себе пальцем и говорит:
– Леночка! Что это у тебя?
– Книжки! – говорит Лена.
– Выбрось это сейчас же вон в ту корзину и беги отсюда, пока ты еще молода!
Но Лена никуда не побежала.
– А где мне тогда искать? – жадно спросила она.
– В религии.
Лена испытала искреннее разочарование.
– Но это же узко и наивно!
Воздвиженский вздохнул.
– Ну тогда ступай, деточка, еще почитай! – сказал он.
ЛЕКЦИЯ НЕ ПО ТЕМЕ
Профессор Щукин опять стал читать лекцию не по теме.
– Я не совсем понимаю вопрос про муз. По моему мнению, это симулякр. Копия, не имеющая отражения в реальности! – заявил он.
– Как симулякр? – всполошилась аспирантка Лена.
– А так. На самом деле писатели не выносят, когда музы даже близко подходят к их компьютеру. Некоторые, конечно, вежливо улыбаются, но сразу отсылают музу за чаем. Вот когда текст отвердеет, тогда уже хоть прыгай на книжке, хоть критикуй – чихать! А пока книга пишется – ни-ни! Это как ребенка в животе у матери руками трогать и с замечаниями лезть! «Ой, глазки какие-то неоткрытые! Ой, ножки какие-то не такие!»
– А хвалить можно? – морщится Лена.
– Хвалить нужно. Но тоже без перегрева и никаких советов! Да это как, допустим, жена художник, а муж такой с бензопилой «Дружба». «О, елки-палки! Давай я буду твоим музеем!» «Мастер и Маргарита» – вот уж симулякр в квадрате. Мастер пишет, а она ему рукописи ноготочком отчеркивает! И на его стуле любимом, небось, сидит! Это, конечно, приятно, но если б на самом деле так было, Мастер взял бы так рукопись потолще, подкрался и так эдак по-доброму… не читай!
– Но там о другом совсем! О том, что писатель никому не нужен. На улице темень, дожди, снег, депрессия, государство лезет, чего-то хочет. А писатель кому-то должен быть нужен. Человек не может без одобрения, внимания и прикосновений – он дохнет. И вот эта Маргарита в одном лице и читатель, и любовница, и жена, и муза, – сказала Лена.
– Ну тогда понятно… Тут можно и ноготочки потерпеть, – уступил Щукин.
– А исключения есть? – спрашивает Лена.
– Есть два. Жены Толстого и Достоевского. Жена Толстого переписывала его