Эрика и Роберт сидели в сумрачном зале со сводчатым потолком и белеными стенами, в котором кроме них больше не было посетителей, и ждали, когда им принесут сувлаки[6], овощной салат с брынзой, жареный сыр и ассорти маринованных оливок.

      Перед ними стояли бокалы с домашним вином, которое им подала в глиняном кувшинчике официантка в традиционной греческой одежде: белой рубашке с широкими рукавами, черной вышитой жакетке и красном переднике, прикрывающем длинную юбку спереди и сзади.

      – «Жемчужина Коса», «Золотая Олива», – покачал головой Роберт. – Откуда они только берут такие вычурные названия?

      – Может, и нам стоило придумать что-то в этом роде?

      – Меня вполне устраивает то название, которое ты предложила. В любом случае, уже поздно что-то менять: оно указано на нашем сайте и в рекламных проспектах, которые мне удалось распространить по всем мало-мальски солидным турагентствам Лондона.

      – Отель «Персефона», – задумчиво проговорила Эрика, отщипывая кусочек от лежащей в корзинке поджаристой лепешки. – В честь моей матери… Ты согласился, фактически мне уступил, но, возможно, сам склонялся к другому варианту?

      – К сожалению, мне не довелось познакомиться с Персефоной, она умерла до того, как мы встретились, но я уверен, она была прекрасной женщиной и достойна того, чтобы отель носил ее имя.

      В порыве чувств Эрика схватила руку Роберта и прижала ее к своей щеке.

      – О, Роберт, ты такой славный! Ни одна женщина не могла бы пожелать себе лучшего мужа.

      – Прежде всего, дорогая, я делец, надеющийся извлечь прибыль из очередного сомнительного предприятия, – со смехом возразил Роберт. – Не забывай об этом, когда в следующий раз соберешься петь мне дифирамбы.

      – Ты считаешь наше приобретение сомнительным? – Эрика интуитивно вычленила из шутливой фразы