Когда к рукам твоим прильну,

      Затмившим ложа белизну,

      И неотрывно их целую,

      Когда пылающей рукой

      Скольжу по груди молодой —

      Ты знаешь, как тебя люблю я.

      Как богомолец к небесам,

      Взор возвожу к твоим глазам,

      Колена преклонив у ложа,

      Молчу, желаньями палим,

      И дремлют, сон твой не тревожа,

      Мои восторги вместе с ним.

      Сон, твои чувства полоня,

      С твоих очей прогнал меня;

      Ревниво он тобой владеет

      В своих таинственных краях,

      Твоя душа в его сетях

      Не ропщет и вздохнуть не смеет.

      И роза, льющая нектар,

      И солнце, источая жар,

      И бледное луны сиянье,

      И ход наяды в лоне вод,

      И тканых Граций хоровод

      Шумнее твоего дыханья.

      Так, близ тебя простертый ниц,

      На стрелы сомкнутых ресниц

      Гляжу, смиряя вожделенье,

      – О, небо! – восклицаю я, —

      Скажи, зачем краса творенья —

      Источник муки для меня?

      Я вас поцеловал в неверном сновиденье,

      И, пусть Амур огня еще не угасил,

      А все же поостыл мой неуёмный пыл

      И распаленных чувств утихло возбужденье.

      Теперь моей душе, похитив наслажденье,

      Вольно его презреть – я от плода вкусил,

      Полуутешенный, отказы вам простил

      И вновь уверовал в свое выздоровленье,

      И чувства наконец узнали мирный сон,

      И после двух ночей утих мой жалкий стон,

      Ваш призрак отлетел и дал очам свободу.

      Что сон бесчувственен, я слыхивал не раз;

      Но, сжалясь надо мной, он изменил природу —

      Он сострадательней и человечней вас.

      В одежде из цветов тут в заревую пору

      Предстала Нимфа та, что вижу в нежных снах,

      Окраскою ланит, сиянием в очах

      Новорожденную являя в мир Аврору.

      И зацвела земля ее навстречу взору,

      И разлился восторг в певучих голосах,

      Огни вечерние потускли в небесах,

      Как