Стихотворение Федора Тютчева «Огнем свободы пламенея…». Комментарий. Роман Лейбов
Читать онлайн книгу.
Николая и Михаила) по кружку «Священная артель», Колошин осенью 1817 года начал преподавать в Школе колонновожатых и через год сменил Михаила Муравьева в должности помощника начальника. Принятый домашним образом на половине Шереметевых (см.: Письма к Муравьеву 1975: 125, 152), он завязал доверительные, полуконспиративные отношения с Алексеем Шереметевым (см. II. § 4) и вполне мог стать обладателем списка ОСП в 1821–1822 годах, когда этот текст получил хождение в семейно-дружеском кругу (см. § 1). Как теперь выяснено (см.: Рогов 1997: 529–530), летом 1822 года Колошин, к тому времени уже дебютировавший как поэт[27], вошел в неформальное литературное общество, председателем которого стал Раич, а одним из деятельных участников – Полторацкий, в 1820-м поступивший в Школу колонновожатых и смолоду энергично собиравший книги и рукописи[28]. Не исключено, что именно через посредство Колошина, «восхищавшегося» его «переводами из Шиллеровых Трагедий»[29], Полторацкий стал владельцем копии ОСП.
Таким образом, прочерчиваются две возможные цепочки: Шереметев – Горчаков – Полторацкий; Шереметев – Колошин – Полторацкий. Первая замкнулась не позже середины 1840-х годов; что касается второй, то передача списка могла произойти либо до весны 1823-го (отъезд Полторацкого и Колошина из Москвы), либо в два следующих десятилетия, в течение которых они поддерживали дружеские отношения (см.: Вейс 1962: 290–295).
Мы не располагаем данными о том, распространял ли Полторацкий копию ОСП в кругу своих знакомых. Некогда было высказано предположение о знакомстве Герцена с этим текстом по одному из «нелегальных списков» (Герцен 1959: 533, коммент.), однако оно осталось не верифицированным. Косвенным свидетельством в пользу того, что ни создатель Вольной печати, ни его ближайший друг-сотрудник (тайным корреспондентом которых был Полторацкий; см.: Эйдельман 1966: 38–47, 260–261) не держали в руках текст ОСП, служит изданный Огаревым сборник «Потаенная русская литература XIX столетия» (Лондон. 1861. Ч. I: Стихотворения). Здесь впервые анонимно опубликованы два ранних шутливых стихотворения Тютчева: «Насилу добрый гений твой…» (послание к Алексею Шереметеву) и «Не дай нам духу празднословья…», – гораздо менее отвечавшие общему направлению сборника, нежели отсутствовавшее в нем ОСП.
Контакты Тютчева и Полторацкого довольно скупо освещены в источниках: неизвестно даже, сошлись ли они знакомством до отъезда поэта в Мюнхен (в июне 1822 года) или уже по возвращении его в Россию (в сентябре 1844-го). Встречаться они могли в Петербурге во второй половине 1840-х годов[30], а первая твердо установленная дата – 13 ноября 1849 года, когда Тютчев получил от Полторацкого десять экземпляров литографированного портрета Чаадаева для дальнейшего распространения. Рассказывая об этом эпизоде в письме Вяземскому от 24 ноября, Эрнестина Тютчева шутливо именует Полторацкого «беднягой» («ce pauvre Mr Poltoratski») (Вяземский-Тютчева 2018: 104)[31]. Отношения продолжались и в дальнейшем[32], но только после того, как в 1857 году Полторацкий поселился во флигеле дома у Старого Пимена и стал завсегдатаем
Сводку биографических данных о нем см.: Ильин-Томич 1994: 27–28.
Уже в 1821 году он имел список оды «Вольность» (см.: Кунин 1979: 279–282; Пушкин 1999–2019 II/1: 381–382). Нелишне напомнить, что Полторацкому принадлежат первые печатные упоминания о Пушкине и Тютчеве в зарубежной прессе – в 1822 году об авторе оды «Вольность» (Revue encyclopédique. T. XVI. Cahier 46: 119–120; ср.: Цявловский 1991: 324), в 1824-м – о переводчике стихотворения Ламартина «Одиночество» (Ibid. Т. XXII. Cahier 64: 136–137; ср.: Lane 1987: 97).
Из письма Полторацкого своей матери от 5 июля 1822 года (Рогов 1997: 530).
Записи из архива Полторацкого, документирующие его пребывание в столице в этот период, опубликованы весьма выборочно (см.: Вейс 1962: 293–295; Крамер 1996: 116–117).
Подробнее см. в цитированном письме: Вяземский-Тютчева 2018: 104–105, 477, примеч. 7; ср.: Вяземский 1878–1896 VIII: 286; Ильин-Томич 2010: 41–42, 52–53.
18 июня 1851 году Тютчев писал жене из Москвы о том, что лежит больной и тоскует (см.: летопись II: 121), но тем не менее он увиделся с Полторацким, который в тот же день сделал две отрывочные записи на разных листках: «Тютчев (Фед‹ор› Ив‹анович›) ничего не знает о Тютчевой (Ел‹ене›), русской писательнице. Москва, понед‹ельник›, 18 июня 1851» (РГБ. Ф. 233. Картон 49. № 25. л. 4); «Федор Ив‹анович› Тютчев (сам поэт и писатель) сказывал мне сегодня, что он ничего не знает об этой писательнице [Елене Тютчевой]. Москва, понед‹ельник›, 18 июня 1851» (Там же. Картон 60. № 15. л. 34). Сведениями о Елене Тютчевой (см.: Голицын 1889: 252) мы тоже не располагаем.