Есть, господин президент!. Лев Гурский
Читать онлайн книгу.
я буквально лечу. Ксаныч, конь привередливый, желает такие же, как у Ворличека, а я, черт, запамятовал его фирменную начинку…
Он, видите ли, запамятовал, усмехнулась я про себя. Сказал бы честно, что не знает. С чешской кухней Вадик традиционно пролетал, как фанера над Пражским Градом. Он вовремя не просек, что народ, перекушав дальневосточной экзотики, потянется в Восточную Европу. Ну ладно, не буду терзать бедного Кусина. Да и вода в ванне уже стынет.
– Творог с черносливом, – милостиво обронила я. – И в тесто двадцать капель лимона. Все остальное – по шаблону.
– Ты золото, Яна Ефимовна! Ты великая женщина! Ты круче Елены Молоховец! – возликовал Вадик. И на радостях поступил неосторожно, прибавив свое обычное: – Как честный человек, я готов теперь на тебе жениться. Во!
Эта дурацкая хохма моего одноклассника всегда почему-то жутко меня раздражала. Ну смотри, Вадик, сам напросился. Два года за одной школьной партой приравниваются к году семейной жизни: ты знаешь у соседа все болевые точки.
– Ах, дорогой, – завздыхала я, – я бы пошла за тебя с радостью. Останавливает меня только одно: что, если наши дети умом пойдут не в маму, а в папу? Это ж будет катастрофа.
– По-твоему, я идиот? – искренне удивился Кусин.
– Вадик, любимый, – проворковала я, – а как назвать человека, который сделал однажды четыре ошибки в слове из пяти букв?
Сказала – и мягко притопила пальцем пупочку отбоя. Есть! Пусть мой бывший сосед по парте не шибко зарывается. Чтобы тебя боялись враги, надо и друзей постоянно держать в тонусе.
Отложив телефон, я повесила на крючок свой халатик с драконами и погрузилась наконец в теплые красные воды. Счастье не вечно, факт, но двадцать минут чистого блаженства у меня есть. Кайф… Я махнула рукой своему отражению над головой. Отражение безо всяких капризов повторило мой жест. Для тех, кто еще не знает: зеркальный потолок в ванной комнате – наилучшее лекарство от одиночества. Ты посмотрела вверх, и вас уже двое.
Подружку Яны из зеркала звали, естественно, Аня. Она тоже была высокой брюнеткой, любила водные процедуры, и каждое утро ей приходилось меня выслушивать. Очень терпеливо. Как и зеркальная Аня, я тоже могла похвастать довольно стройной фигурой, покатыми плечами, средней грудью, крупными зубами и кое-какими идеалами.
В пятнадцать лет, ежу понятно, я была идеалистом без берегов. В сорок пять – если дотяну до сорока пяти – обязательно стану прожженным разуверившимся циником с недоброй ухмылкой на губах. Но пока мне еще только тридцать два, я как-то ухитряюсь быть и той, и другой. Бархоткой и занозой. Золушкой и Атаманшей. Медом и дегтем в одном флаконе. Мой внутренний циник позволяет держать нос по ветру и считать наличные, а идеалист – из всех видов заработка выбирать тот, за который потом не будет стыдно.
Благодаря своему идеализму я после школы и подалась на юрфак. Вообразила, что старые бабищи Фемида с Немезидой очень нуждаются в компании девушки Яны для совместной борьбы