Русские писатели о цензуре и цензорах. От Радищева до наших дней. 1790–1990. Сборник
Читать онлайн книгу.
из пропущенных ими книг, журналов и газет должна была проходить повторную цензуру, или сверхцензуру. Такая практика была заимствована позднее большевиками, когда последующую, репрессивную цензуру стали осуществлять органы тайной политической полиции (да и вообще мы найдем здесь массу перекличек – см. 2-й раздел). Даже официальный историограф николаевского царствования вынужден был задать такой вопрос: «Спрашивается: каким образом могла существовать при таких условиях какая бы то ни было печать? Кончилось тем, что даже государь получил, по неведению комитета, так сказать, выговор от этого учреждения (имеется в виду случай, когда одна газетная заметка об уличном происшествии, лично одобренная предварительно самим императором, не была пропущена в печать комитетом. – А. Б.)»[22].
Другой благонамеренный автор, сам служивший в это время цензором, профессор А. В. Никитенко, оставил в упоминавшемся уже замечательном «Дневнике» массу свидетельств о превосходящих всякую фантазию цензурных анекдотах. «Действия цензуры, – записывает он 25 февраля 1853 г., – превосходят всякое вероятие. Чего этим хотят достигнуть? Остановить деятельность мысли? Но ведь это все равно что велеть реке плыть обратно. Вот из тысячи фактов самые свежие. Цензор Ахматов остановил печатание арифметики, потому что между цифрами какой-то задачи помещен ряд точек. Он подозревает здесь какой-то умысел составителя арифметики. Цензор Елагин не пропустил в одной географической статье места, где говорится, что в Сибири ездят на собаках. Он мотивировал свое запрещение необходимостью, чтобы это известие предварительно получило подтверждение со стороны министерства внутренних дел… Цензора все свои нелепости сваливают на негласный комитет (“2-го апреля…” – А. Б.), ссылаясь на него как на пугало, которое грозит наказанием за каждое напечатанное слово». Говоря об учреждении еще одного цензурного учреждения, он подводит количественный итог российским ведомствам, приставленным к литературе: «Итак, вот сколько ныне у нас цензур: общая при министерстве народного просвещения, главное управление цензуры, верховный негласный комитет, духовная цензура, военная, цензура при министерстве иностранных дел, театральная при министерстве императорского двора, газетная при почтовом департаменте, цензура при 3-м отделении собственной его величества канцелярии и новая, педагогическая. Итого: десять цензурных ведомств. Если сосчитать всех лиц, заведующих цензурою, их окажется больше, чем книг, печатаемых в течение года. Я ошибся: больше. Если цензура по части сочинений юридических при 2-м отделении собственной канцелярии и цензура иностранных книг, – всего двенадцать». И сразу же после такого перечисления у него вырывается вопль души: «Общество быстро погружается в варварство: спасай, кто может, свою душу»[23].
А. Н. Радищев
Путешествие из Петербурга в Москву
(глава «Торжок»)
Здесь, на почтовом дворе, встречен я был человеком, отправляющимся