Пробуждение Ёфура должно было быть слаще варения из персиков с мёдом.

      Едва очнувшись, ещё не открывая глаза, он улыбнулся и протянул руку, надеясь отыскать рядом тёплое женское тело, ночью по-змеиному извившееся в его руках. Как и многие северяне, Ёфур был очарован мифами о страстности южных женщин, а чародейка Амизи – как и для многих стражей – давно стала предметом его самых непристойных фантазий.

      Но вместо шелковистой кожи под его пальцами оказался короткий жёсткий мех. Ёфур распахнул глаза: на кровати лежал песочного цвета лев. Степной кот открыл жёлтые глазищи и облизнул широкий нос.

      Подавившись вскриком, Ёфур рванул назад и свалился с кровати. Путаясь в одеяле, пополз задом наперёд.

      Лев зевнул, до хруста распахнув клыкастую пасть, и уткнулся мордой в подушку.

      Голубые глаза Ёфура оставались круглыми от ужаса, он тяжело дышал.

      О льве и львице Амизи он слышал, но не думал, что они свободно расхаживают по дому.

      Плавно приподнявшись, Ёфур оглядел жёлто-охристую комнату, вспоминая, в какую из трёх дверей можно выйти из спальни.

      Ночью страсть и плохое освещение, а теперь страх перед зверем помешал Ёфуру присмотреться к убранству в южном стиле, он лишь мельком удивился, как тонкие ножки кровати выдерживают вес громадного зверя.

      Прикрывая пах скомканным одеялом, Ёфур отодвинулся к стене. Лев приоткрыл жёлтый глаз. Чтобы пройти в любую из дверей, надо было пройти мимо зубастой твари.

      В мускулистую спину Ёфура подувал ветерок. Решётка на окне выглядела достаточно хлипкой, чтобы выбить её одним ударом. Ёфура не пугало даже то, что спальня Амизи на втором этаже. По крайней мере, при прыжке с такой высоты по мнению Ёфура больше шансов выжить, чем в сражении со львом, ведь рядом не было никакого оружия, даже жалкой шпильки.

      Уже занеся руку над решёткой, Ёфур задумался о последствиях. Нет, не падения, а отношения Амизи к его побегу. Южная чародейка обладала характером капризным и упрямым, он уже полгода обхаживал её, и терять с таким трудом завоёванную благосклонность ему не хотелось.

      Он боковым зрением, чтобы не злить хищника, оглядел льва. Тот не спал, но лежал расслабленно.

      «Он ручной, он не тронул меня, пока я спал», – уняв внезапную дрожь в пальцах, Ёфур пошёл вдоль стены к дверям по другую сторону широкой кровати, ночь на которой принесла ему столько сумасшедшего блаженства.

      Лев следил за ним ленивым сытым взглядом до двери в маленькую комнату с ванной и, развернув громадную голову, моргнул, когда Ёфур уже ступал на лестницу на нижний этаж.

      Тут пахло свежим мясом, кровью. По коже Ёфура побежали мурашки, он подумал об окне и отругал себя за недостойную стража