В большую красную чайную кружку

      Он наливал семилетний коньяк,

      Вертел от тёмных очков тонкую дужку,

      Пытаясь унять мыслей сквозняк.

      Коньяк растекался в надорванном горле,

      Разогревая все его глыбы внутри,

      Тревожа всё то, что давно память стёрла,

      Включая потушенные тогда фонари.

      Он пил и всё думал, что все эти годы

      Пытался бежать от себя самого,

      Все реки морали – бесплодные воды,

      Не смоют они… никогда… ничего.

      Он верил, что время укроет рассудок

      От пагубных мыслей о безумии чувств,

      Но добродетель прошла как простуда,

      Завяла, как вянет засушенный куст.

      Он знал, что не смог бы вернуться обратно,

      Когда бы опять не встретил её,

      Сквозь годы дорог по идеям нескладным

      Он искренне верил, что нашёл всё своё.

      Но наливая теперь в обычную кружку

      Напиток, тревожащий всю его глубину,

      Он видел, как неправильный мир играет в игрушки,

      Из миллиона фантазий оставляя одну.

      Но в ней – столько силы, энергии, мощи –

      Из правды и лжи полноценный комплект,

      Что было бы, наверное, в сотню раз проще

      Придумать для этой фантазии новый проект.

      Он пил и всё думал, как же так получилось,

      Что вся добродетель прожитых лет

      В одну короткую встречу не уместилась,

      Оставив в забытые дни обратный билет.

      Пока алкоголь разливался по венам,

      Он чувствовал, как сжимает кулак,

      Как на смирение смотрит взглядом надменным,

      Как внутренний циник надевает новенький фрак.

      В большую красную чайную кружку

      Он продолжал наливать семилетний коньяк,

      Из сжатой ладони выпуская ярости стружки –

      Его новые мысли в цветок превращали сорняк.