Сколько стоит жизнь плохого мальчика?. Дмитрий Денисовский
Читать онлайн книгу.
жаркая середина мая в этих благословенных краях не похожа на знойные месяцы лета. Тем не менее Боцман и такую жару не очень жаловал, предпочитая более прохладную погоду. Ему, уроженцу Вологодской области и бывшему морпеху Балтийского флота, по душе были свежесть и ветреность Балтики. Хотя он за последние годы жизни тут привык, конечно, к яркому солнцу и безоблачному небу Средиземноморья.
Оказавшись у своего небольшого, но уютного дома, стоящего в самом конце улицы, Никита открыл калитку и зашел во двор. Пройдя пару десятков метров по гранитной плитке между нескольких, аккуратно подстриженных лимонных деревьев, он толкнул стеклянную дверь дома. Снял свои мокрые плавки-шорты, по пути бросил их в стиральную машину и нагишом прошлепал в душ.
Легкая грусть накатила на него опять, когда он, стоя под прохладными струями воды, вспоминал о своей Адель. Точнее сказать, об Адель, которую когда-то считал своей.
Два года назад, после знакомства с ней, в Никите произошли разительные перемены. Он по-прежнему честно выполнял свой долг в общем с Марком деле, но, не думая о себе, стал искренне переживать за Адель. Волнуясь, не спал ночами, когда новоявленный капитан Интерпола выполняла опасные задания. Названивал ей и не находил себе места, когда слышал гудки отключенного телефона.
Разные они были с Адель. И по цвету кожи, и, главное, по менталитету. Офицер Интерпола была совсем не по-женски смела и решительна, самостоятельна и независима! Была у них, конечно, общая черта характера – тяга к риску. Но эта их схожесть скорее разделяла, чем сближала.
Лучшее время они проводили вместе во время ее коротких отпусков. Без конфликтов, любя и погрузившись в заботу друг о друге. Даже пару раз навещали ее родителей в парижском предместье. Ее папá тепло принял Никиту. Каким-то непостижимым образом у выходца из знойного Сенегала нашлись с ним общие интересы и большое уважение к уроженцу Вологодчины.
Но всё это было в те свободные дни, которые редко выпадали Адель. В остальное же время они стали часто ругаться. Без злобы и ненависти, без оскорблений и желчи. Скорее со взаимными претензиями из-за желания быть главным в этом странном, на первый взгляд, союзе.
Ну не мог Никита безучастно смотреть, как его любимая, как ему казалось, женщина продолжает ходить по острию ножа. Сколько раз он просил ее перейти на бумажную работу в одном из офисов Интерпола. Даже замуж звал, но с условием, что она уйдет из оперативных офицеров. А та вспыхивала, обрывая его в ответ:
– Ники, сидеть у очага – это не по мне! Я тогда быстро состарюсь и подурнею. Сам же не рад будешь видеть возле себя морщинистую и дряхлую чернокожую бабу!
Она так и говорила по-русски: «бабу», начитавшись в Сорбонне Толстого и Бунина.
И потихоньку их дороги стали расходиться. Встречались они всё реже и в итоге, пару месяцев назад, решили не дергать больше друг друга, договорившись остаться просто друзьями. Изредка созванивались и, коротко переговорив ни о чем, прощались.
Вот и сейчас, Никита, выходя