Дочь мента. Елена Рахманина
Читать онлайн книгу.
мне обращается парень, подходя ближе, его капюшон закрывает лицо, и мне становится не по себе. Я пячусь, чувствуя, как наступаю сапогом на мягкую ткань своей сумки. Молодой человек попадает в зону освещения фонаря и, снимая капюшон, даёт разглядеть знакомые черты, затаившись, как зверь на охоте, понимая, что трусливый заяц может вот-вот дать дёру.
Резко вдыхаю морозный воздух, не ожидая увидеть здесь это лицо. Мышцы, находящиеся до этого в напряжении, мгновенно расслабляются, и страх потихоньку начинает меня отпускать, пульс успокаивается, а надрывное дыхание больше не рвет легкие.
Красивый он все же – в который раз убеждаюсь я, чувствуя, как до этого бившееся о ребра сердце, замирает в груди, как и сотни раз, когда имела возможность лицезреть его в университете, пока мы там изредка пересекались, я на первом курсе, он – на последнем.
Я мотаю головой, не в силах что-то ответить. Богдан странно смотрит на кровь, капающую с моего подбородка, словно не понимает, откуда она, и я прижимаю ладонь ко рту, испытывая свою вину за всё случившееся. По мере того как до него доходит, что меня ударили, его лицо меняется, губы сжимаются в тонкую линию, а в глазах полыхает такая ярость, что я вновь испытываю страх. Но теперь он его источник. Вижу, как Богдан берёт себя в руки и быстрее меня соображает скомкать снег и тут же прикладывает к моему рту.
– Больно? – он спрашивает, а я сейчас испытываю не боль, а замешательство, потому что Богдан совсем не такой, каким я его запомнила. Таких, как он, называют душой компании, весёлый парень, от улыбки которого у проходящих мимо девушек в животе начинают порхать бабочки. Сейчас его серые глаза словно переполнены темнотой, лишённые и малой толики того света, что был в них раньше. Казалось, за те годы, что я его не видела, он приобрёл опыт куда больший, чем полагается в силу его возраста и образования, и я невольно задаюсь вопросом, что на него так повлияло.
Замечаю, как на мой светлый пуховик попадает кровь. Чёрт, это самый ужасный вечер в моей жизни! В голове возникают тысячи вариаций оправданий, смешанных с ложью, потому что сказать, что на меня совершили нападение, я никак не могу, иначе начнётся такое… нет, только не это! Я бросаю комок снега и леплю новый, черпая его из сугроба, но теперь чтобы отмыть пуховик, забывая про лицо. Не знаю, о чём сейчас думает Богдан, должно быть, решил, что я спятила, но он просто не понимает, что ждёт меня дома: тысячи нотаций, запретов, обвинений и никакой свободы.
– Эй, успокойся, что ты делаешь? – положив ладонь мне на плечо, видя, как я нервно оттираю пуховик, спрашивает он, хмуря брови, а я не понимаю, как ему объяснить, что если мачеха это увидит, то не преминет донести на меня отцу. Я всё ещё лелею в себе надежду, что синяка не будет и всё наладится. Не так сильно меня сейчас заботит миновавшая угроза изнасилования и кражи сумки, как реакция собственного отца.
– Надо отмыть пуховик, не хочу расстраивать родителей, – вру, не глядя ему в глаза, но отчего-то кажется, что ему не нужно смотреть на меня, чтобы почуять запах лжи.
– Я