Этюды. Игорь Николаевич Евтишенков
Читать онлайн книгу.
о стольких вещах, в которых ещё помимо всего прочего проскальзывают и такие другие вещи, как вы понимаете, что очень сложно сразу в этих многоуровневых проблемах определить, о чём была речь. Возможно, что мы и упоминали об этом несколько раз. Да, кажется пару или тройку раз. Да, да, я точно вспомнила, ровно три раза мы обсуждали эту проблему, и мы сошлись на том, что с детьми надо работать. Что мы и сделали, вызвав их всех по одному в школу для беседы.
– Простите ещё раз, что перебиваю, – сказал гособвинитель и повернул голову к судье – для справки, ваша честь: персональный диктофон Харлампиева, который он, кстати, добровольно носил всё это время с собой, зафиксировал девять! – на этом слове гособвинитель сделал вескую паузу и многозначительно поднял палец вверх. – Повторяю, девять бесед с директором только на эту тему. После девятой беседы им был написано первое заявление на имя директора школы. Всего их было три. Три письменных заявления. После третьего и произошла та встреча учеников с преподавателями школы, о которой сейчас упомянула директор школы. У меня всё. Простите ещё раз за то, что прервал вас, Елена Ивановна. Итак, вы говорили о беседе с учениками.
– Да, мы провели беседу со всеми учениками, и они осознали свою вину. Они дали честное слово больше не водиться с этим… этим… Герасимовым. Так что эффект от проведённого мероприятия был налицо.
– А каким человеком вам казался Харлампиев в личной жизни? – неожиданно просто и бесхитростно спросил прокурор.
– Ну… это очень непростой человек, – замявшись и бросив косой взгляд в сторону решётки, промямлила директор. – Сложный. Противоречивый. Многое, так сказать, намешано. Сразу всё и не опишешь. Непростой человек… Он вёл несколько предметов, и к его ученикам никогда не было никаких претензий. Результаты проверки успеваемости всегда были положительными. Он почти всё время проводил в школе, занимался с детьми. Они вместе построили нашу гордость – школьную обсерваторию. Ну, в общем, это очень сложный человек, как я уже сказала. Он никогда не говорил, что думает, но всегда так задавал вопросы, что было непонятно, что он имеет в виду.
– Понятно… – покачал головой гособвинитель.
– А как дети называли Герасимова в ваших беседах? – спросил гособвинитель и посмотрел на Марьянову поверх очков.
– Ну, по-разному… – замялась та.
– А всё-таки?
– Как-то так уменьшительно.
– Что же, ласково как-то? Назовите, пожалуйста. Это же не грубо звучит?
– Нет. Просто непривычно. Герыч, Героин, Горе – вот так они его называли.
– Нда-с… Спасибо большое, Елена Ивановна, прокурор крутил в руках ручку, провожая усталым взглядом её хрупкую, нервную фигуру. – Ваша честь, позвольте пригласить в качестве свидетеля сестру Герасимова Зинаиду Георгиевну Власову.
Судья кивнула головой, и с места поднялась невысокая полноватая женщина непонятного возраста. Она