* * *

      – Мы хотим знать, обладает ли бумага свойством менять свой цвет под действием солнечного излучения, – объяснил Хьюго.

      Разговор происходил в фотоателье на Пенсильвания-авеню, из окна открывался замечательный вид на Капитолийский холм и залитый лучами солнца купол, похожий на половинку яйца. Хозяин ателье, мистер Юлиус Раттенбойм, держал книгу так близко к глазам, будто взгляд его был способен не только видеть, но и поглощать материальные предметы. Мистеру Раттенбойму было лет семьдесят или больше – невысокий сухонький старичок с подвижными руками и зычным голосом, которым он отдавал распоряжения двум помощникам; один из них фотографировал семейную пару, а другой работал на машине, ежесекундно выбрасывавшей в несколько лотков цветные фотографию разных размеров. Поиск в интернете, проведенный Хьюго, когда они с Марией расположились в парке напротив Национальной галереи, показал, что в Вашингтоне осталось лишь одно ателье, где еще использовали старую фотографическую технику, – заведение Раттенбойма, открытое, как было сказано на сайте, в 1868 году.

      – Обычная бумага, – пробормотал старик, уткнувшись в страницу острым носом. – Не фотографическая. Я могу провести химический анализ, если молодые люди пожертвуют четвертушкой листа.

      – Нет! – одновременно воскликнули Хьюго и Мария.

      – Что? – переспросил Раттенбойм, перевернув страницу и упершись взглядом в одну из пиктограмм. – Хм… Поверьте моему опыту, молодые люди, этот сорт бумаги не выгорает на солнце, он и через двадцать лет будет иметь первоначальный цвет. Качественная бумага. Я ответил на ваш вопрос?

      – Спасибо, – Хьюго забрал книгу из рук старика, цепкие пальцы с неохотой разжались. – А если я скажу, что вчера цвет обложки и всех страниц был белым, а сейчас… сами видите.

      – Освещение, – заявил Раттенбойм. – Электрическое освещение вырезает из спектра довольно большие области…

      – Спасибо, – еще раз повторил Хьюго и, опустив книгу в рюкзак, взял Марию под руку. – Извините, что отняли у вас время.