Расщепленные. Книга 2. Линия крови. Алексей Викторович Алехин
Читать онлайн книгу.
поступки недопустимы! Это важно понимать. Считаю своим долгом преподать тебе урок, призванный научить ценить чужую жизнь. Заодно ты поймешь, что жизнь ребенка приоритетнее любой другой. Женщины – всего лишь средство, но не сама цель. Не стоит путать естественный природный инстинкт с заблуждением о существовании ничем неподкрепленной, а, значит, такой сомнительной материи, как любовь.
Этот урок также уникален тем, что одновременно он является наказанием за нарушение правил игры. Не стоит втягивать в нее посторонних. Уверен, ты по достоинству оценишь мою щедрость…»
последняя декада марта
– Надеюсь, ты понимаешь, что официальный допуск к этому делу ты не получишь?
– Понимаю, но продолжу им заниматься во что бы то не стало. Я найду этого ублюдка и собственноручно его удавлю, и не надо пытаться меня остановить.
– О последствиях предупреждать не стану. Сам знаешь.
– Знаю, Степаныч. Спасибо, что выслушал. На помощь особо и не рассчитывал.
– Правильно. Постарайся не наломать дров, Сереж. Жаль, что не захотел по закону.
– Это мой долг, а главный закон для меня теперь – моя совесть.
– Ну что же. Это твой выбор, и кто я такой, чтобы осуждать тебя за него.
– Еще раз спасибо! И прости, что подвел!
– Перестань. Думаешь, я сам доволен нашей системой? По-человечески ты прав – бешенных собак надо истреблять. Удачной тебе охоты. Даст бог, свидимся.
– А к черту! Будь, что будет. И присмотри за Андреем, он нормальный малый, правильный. Умеет справляться со своими принципами, в отличие от меня. Такие, как он, системе нужны.
– Не пропадет он, не переживай. Воспитаем лучшим образом.
– Ну, что? Еще по одной и разбежались? Как говорится, долгие проводы…
– Согласен. Достаточно слез. Пора творить справедливость.
– За это и выпьем!
За неделю до этого разговора, Петровский с трудом мог себе представить, что Сергей так быстро возьмет себя в руки. Учитывая обстоятельства, его состояние выглядело не вполне здоровым, местами он вел себя несколько вызывающе и даже агрессивно. В один из дней он разбил стекло в своем кабинете, при том, что его настойчиво провожали с места службы под предлогом необходимости отдыха. В другой раз – сломал нос патологоанатому Максиму Швыдко, когда тот вызвался самолично привести в подобающий вид тело Екатерины. Сергей добился, чтобы этим занимался кто угодно, только не «швыдкий» Максим, по старой памяти испытывая к данной персоне стойкую неприязнь.
Дроздову прощали все, и даже эту выходку. Собственно говоря, претензий за нанесенное увечье не имел сам пострадавший, заявляя, что заслужил. Подобное поведение с точки зрения психологии не казалось каким-то безумством, являясь скорее подсознательным стремлением заменить душевную боль физической, нежели тягой к разрушению окружающего мира. А получалось, как получалось.
Интересно было другое. Сам Сергей не воспринимал всерьез своих поступков, он словно бы не замечал всего этого. Для него все происходящее было скрыто пеленой тумана, которая условно разделяла его на две части, живущие каждая своей жизнью. Периодически,