Община Святого Георгия. Татьяна Соломатина
Читать онлайн книгу.
переводила взгляд с одного на другого.
– Что ты спасёшь Соне жизнь! – торжественно произнёс ординатор. – Укладку на переливание!
Ася бросилась к инструментальному шкафу, безотчётно подчинившись распоряжению врача.
– Я готова всю отдать, пусть только она живёт!
– Хватит миллилитров трёхсот, – охладил пыл самопожертвования Владимир Сергеевич, мягко улыбнувшись Асе. – Позвольте, я сам. – Он забрал у неё укладку и стал налаживать систему.
– Но потом тебе придётся по древнему обычаю пить кровь умирающих гладиаторов!
На радостях к Белозерскому вернулось его залихватское мальчишество. Это было неуместно. Поймав взгляд Кравченко, Александр Николаевич тут же поправился:
– Шучу, конечно же! Я вас, Анна Львовна, непременно угощу непрожаренным бифштексом.
– Прошу вас! – Кравченко устроил Асю на стуле рядом с кушеткой. – Александр Николаевич!
Владимир Сергеевич и сам мог бы справиться с введением катетера в вену, но сейчас… Он не хотел делать сестре милосердия больно ни в каком виде – это раз. И два: у Белозерского действительно была та самая рука, у которой всё ладилось. Заслуги особой в этом не было, таким родился. Родился бы не в олигархическом наследственном состоянии, а в бедной мужицкой семье, стал бы знахарем, и шли бы о нём легенды, мол, может снять боль, проведя рукой по хворому месту. И легенды эти имели бы под собой платформу достоверности. Ибо много их, невидимых и пока необъяснённых энергий в мире. Энергия Александра Николаевича была хороша, добра и созидательна. Хотя он пока совершенно не понимал этого. В бедных мужицких семьях быстрее взрослеют и понимают раньше.
Асина кровь пошла в Сонино русло. Оставалось надеяться, что для живительного ручейка ещё не поздно.
Георгий подбирался к Неве, надеясь именно через неё проникнуть в тёмные воды Стикса. Самоубийство – смертный грех, поскольку никто не может противиться божьему расписанию и назначать конец страданий по собственной воле. А ведь свобода оной дадена. Другое дело – старое доброе язычество, где все равны как минимум после смерти, безо всяких «но» и «если».
Он уже подкатил к гранитным ступеням схода, отстегнул тележку, спустился, помогая себе мощными руками. Вздохнул. Хотел было по привычке помолиться и осенить себя крестным знамением, да подумал, что пустое. И, сплюнув, кинулся в воду. Погрёб лихими саженками, надеясь вскоре устать, да и холод – не тётка, а там уж отдаться на волю волн.
Георгий плыл, плыл, и ноги перестали болеть, и он ощущал, как сливается с мглой. Это лишало чувствования, мыслей, и, чёрт, это было нехорошо. Но и плохо не было. Наконец-то становилось никак, и это уже было невообразимым блаженством.
Сильная ручища схватила Георгия за шиворот и поволокла назад в постылую жизнь. К этой-то сильной ручище и бросился мальчишка-газетчик, поняв, что намерения Георгия окончательны. Только Василий Петрович, при случае могущий и затрещин отвесить, способен вытащить Георгия. Больше никому до калеки дела не было, мало